также на все услуги коммунальных служб. Таким образом, даже еще до официального объявления о прекращении огня, работники коммунальных служб Нового города выезжали в Восточный Иерусалим для ремонта городского водопровода и линий электропередачи, для разборки дорожных заграждений и вывоза мусора. Электрическая и телефонная сети арабской и еврейской частей города были объединены в общую систему. Арабский Иерусалим, хронически испытывавший нужду в воде, был подсоединен к системе водоснабжения Западного Иерусалима. Благодаря всем этим мерам качество жизни в арабском Иерусалиме резко возросло, по сравнению с довоенным уровнем.

Впрочем, действия израильтян по восстановлению и расширению системы коммунальных услуг объяснялись не только гуманитарными соображениями. Делалось все возможное, чтобы ни у кого не оставалось сомнений: евреи вернулись в объединенный город с тем, чтобы никогда больше не покидать его. Об этом свидетельствовал не только тот энтузиазм, с которым мэр Иерусалима Колек предоставлял арабским жителям города необходимую помощь и муниципальные услуги, но также и то, что он принял сотни арабских рабочих и служащих на различные должности в объединенной городской администрации. Доказательством тому послужило и распоряжение Колека убрать несколько десятков арабских жилых строений в Еврейском квартале Старого города, а также напротив Западной стены, чтобы там можно было расчистить место у Стены для евреев, приходящих на молитву. При этом, разумеется, арабским владельцам была предложена компенсация и альтернативное жилье, но вместе с тем принятие таких мер не оставляло сомнений относительно планов городской администрации. Собственно говоря, речь шла не только о действиях в городских масштабах: 27 июня 1967 г. кнесет принял три закона, подготовленных правительством сразу же после того, как израильские войска вошли в Старый город.

Первый документ, дополнение к Закону об административном управлении от 1948 г., гласил: “Закон, юрисдикция и административные правила Государства Израиль распространяются на любую территорию Государства Израиль, определенную правительством в установленном порядке”. Это постановление сопровождалось указом, датированным тем же числом и определяющим Восточный Иерусалим и его пригороды с этого же дня как находящиеся “под израильским законом, юрисдикцией и административными правилами”. Иными словами, согласно этому заявлению Иерусалим включался в состав Государства Израиль. Во втором документе, принятом кнесетом, Министерству внутренних дел было дано разрешение “в рамках своих полномочий и без консультаций с иными инстанциями”, путем официального объявления о своем решении “расширять границы населенных пунктов, включая в них [выбранные ими] территории” в рамках Закона об административном управлении от 1948 г. После этого министр внутренних дел немедленно расширил границы Иерусалима путем включения в них прилегающих к городу территорий. И наконец, с целью предупреждения какой-либо негативной реакции за рубежом кнесет принял третий документ, обеспечивающий святым местам защиту “от осквернения, а также от любых попыток нарушить свободу доступа верующих к святым для них местам либо как-либо оскорбить чувства верующих”.

Официальная позиция Израиля формулировалась следующим образом: формальная аннексия Восточного Иерусалима, в том числе и Старого города, никогда не имела места — иными словами, вновь включенные территории ни по закону, ни в судебном порядке не являлись частью Израиля. Суть этой утонченной софистики стала ясна после не замедлившей себя ждать реакции ООН. Генеральная Ассамблея ООН 4 июля 1967 г. приняла 99 голосами, без единого голоса против, резолюцию, объявляющую незаконными любые изменения статуса Иерусалима, с призывом к Израилю отказаться от своих действий. В ответ на эту — равно как и на последующую резолюцию аналогичного содержания — Эвен заявил, что “термин “аннексия” в данном случае является неприменимым” и что “речь идет о мерах по интеграции Иерусалима в административную и муниципальную сферы, равно как и об охране святых мест Иерусалима”. То, что Абдаллах захватил в 1948 г., причем не в рамках международного законодательства, а силой оружия, и включил в состав своего королевства, теперь было возвращено Израилем в рамках самообороны. Такая аргументация была более понятна международной общественности, и к ней отнеслись с заметным уважением.

Итак, с момента, когда ворота Восточного Иерусалима были открыты для всех желающих, всего через несколько дней после объявления о прекращении огня, местные арабы обнаружили, что они являются хашимитскими подданными, живущими в израильском городе. В качестве жителей Иерусалима они пользовались теми же благами и имели те же обязанности, что и другие иерусалимцы. Они просто не получили статуса граждан Израиля. Впрочем, после того, как иерусалимские арабы смирились с мыслью о переходе города в руки израильтян, такой двойственный статус не очень их и беспокоил. После девятнадцатилетнего перерыва жители восточной и западной частей города впервые обрели возможность свободно общаться друг с другом. Стали возобновляться старые знакомства, арабы посещали дома, оставленные ими два десятилетия тому назад, а 30 июня мэр Иерусалима Колек присутствовал на пятничной молитве. Нельзя не признать, что жизнь в новом качестве далеко не во всем стала райским блаженством для арабских иерусалимцев. Им пришлось привыкать к новой городской бюрократии и к всевластию израильских гражданских служащих. При этом, однако, они не могли не отметить повышения уровня безопасности на улицах города, а также заметного улучшения качества коммунальных услуг. Помимо всего прочего, к декабрю 1967 г. было заасфальтировано 15 миль городских улиц, установлено 1200 новых уличных фонарей, в городских Парках посажены тысячи саженцев, еженедельно в среднем 50 арабских домов подключалось к городской водопроводной сети, и начала действовать новая система вывоза мусора. При Колеке муниципальный бюджет Восточного Иерусалима был увеличен втрое. Нельзя не заметить также, что сотни тысяч израильтян заполнили улицы Старого города — это были дружелюбные люди, они интересовались городскими достопримечательностями и были готовы скупить практически все, что выставляли на продажу арабские торговцы и ремесленники. Возможно, израильская власть не была идеальной, но в целом израильтяне оказались людьми, отнюдь не настолько вселяющими ужас, как их рисовала арабская пропаганда.

Западный берег

Из примерно 1 млн арабов, оказавшихся под властью Израиля, не менее 340 тыс. были беженцами, покинувшими родные места после военных действий 1948 г. Из них 220 тыс. жили в тесноте и убожестве лагерей Газы, а 120 тыс. — на Западном берегу, в Иордании. Во время войны 1967 г. 150 тыс. бежали с Западного берега на Восточный берег или в Сирию, и в их числе не только давние обитатели этих мест, но и около 80 тыс. человек, живших в лагерях беженцев Западного берега. Большинство из беженцев 1967 г. пошли на это по собственному желанию — никто не принуждал их оставить старые места. Но израильский закон, принятый кнесетом в начале 1950-х гг. по отношению к беженцам 1948 г. (Гл. XVI), запрещал их возвращение.

В данной ситуации, однако, на Израиль был оказан сильный нажим со стороны ООН, сразу же после июня 1967 г., с тем,