в эти страны значительное количество новых вооружений; часть грузов была также доставлена морским путем.

Обретя прежнюю самоуверенность, Насер выступил 23 июля, в годовщину “Революции полковников”, и заявил, что он готовит свою армию к продолжению битвы с Израилем. “Мы никогда не сдадимся и никогда не согласимся на мирные предложения, означающие капитуляцию, — заверил он еще не пришедших в себя египтян. — Мы постоим за права палестинского народа”. Ранее, 17 июня, в Кувейте собрались министры иностранных дел тринадцати арабских стран, чтобы определить совместную политическую стратегию. Было достигнуто согласие по таким вопросам, как “осуждение израильской агрессии” и необходимость “восстановления арабской чести” — последнее заявление Израиль и другие страны, как выяснилось со временем, в значительной степени недооценили. А состоявшаяся 15 июля конференция с участием глав пяти арабских стран завершилась публикацией коммюнике о принятии “необходимых эффективных мер по ликвидации последствий империалистической агрессии Израиля”. С 29 августа по 1 сентября в Хартуме прошла конференция на высшем уровне тринадцати арабских стран, участники которой приняли решение о продолжении борьбы с Израилем. Под влиянием Насера были определены следующие принципы: никакого мира с Израилем, никаких переговоров с Израилем, никакого признания Израиля и плюс к этому необходимость “защиты прав палестинского народа на свою национальную независимость”. Хартумская декларация стала первым серьезным предупреждением Израилю о тщетности его надежд дождаться от арабских стран “телефонного звонка” в ближайшем будущем.

Пессимистические настроения в Израиле усилились после провала миссии Ярринга в ноябре-декабре 1967 г. Как уже было сказано, в Дамаске с самого начала отказались принять посланника Генерального секретаря ООН. В других арабских столицах первый раунд переговоров Ярринга не дал никаких положительных результатов — арабские лидеры отказались брать на себя какие-либо обязательства. Шведский дипломат открыл свою штаб-квартиру на Кипре — в надежде, что ему удастся собрать там арабских и израильских представителей, но из этого ничего не вышло. Несколько месяцев спустя Ярринг поднял вопрос о проведении двусторонних арабо-израильских переговоров в Нью-Йорке, с участием представителей этих стран при ООН. И снова арабы отвергли это предложение. К концу 1968 г. Ярринг предложил проведение переговоров по принципу “каждая делегация заседает в своем помещении”; Египет в резких выражениях отказался от такого плана. Тем временем Эвен дал понять, что Израиль может рассмотреть возможность открытия судоходства по Суэцкому каналу, при условии обсуждения этого вопроса в ходе прямых переговоров с Египтом. Насер отверг эту идею.

Хотя враждебный настрой арабских стран по-прежнему оставался самой серьезной внешней проблемой Израиля, однако при этом не следует упускать из виду и другой фактор: общеизвестную нестабильность арабского мира. Внутренние раздоры в арабском мире не только не давали арабам возможности развязать войну — они точно так же не позволяли и заключить мир. Зловещий призрак государственного переворота витал над головой каждого ближневосточного арабского правителя. В июле 1968 г. правительство Арефа в Ираке было свергнуто, и страну возглавил кровавый генерал Ахмед Хасан аль-Бакр. Через полтора года был свергнут режим Хафеза-Атасси в Дамаске, и к власти пришла группа армейских офицеров во главе с генералом Хафезом Асадом, учредившая правление ультралевых воинственных алавитов. Иорданию сотрясали непрерывные выступления палестинских боевиков, которые фактически образовали государство в государстве. И даже абсолютная власть Насера казалась не столь уж стабильной из-за выступлений радикальных студентов и представителей левого крыла в его собственном правительстве, возглавляемых вице-президентом страны Али Сабри. Следствием этой арабской непримиримости и нестабильности стало ужесточение настроений в израильском обществе. Все большее число израильтян проникалось убежденностью, что единственная разумная политика, обеспечивающая безопасность страны, заключается в том, чтобы не отступать за линии прекращения огня и укреплять свою обороноспособность. Партия труда выступила 3 августа 1969 г. с декларацией, в которой было заявлено, что район Мерхав Шломо — вся юго-восточная часть Синайского полуострова — должен “составить единое территориальное целое с Израилем”. Эта декларация была подписана не только Моше Даяном и Исраэлем Галили, известными своими “ястребиными” взглядами, но и значительно более умеренным Абой Эвеном.

Израиль закручивает гайки

Немаловажно отметить, что в 1968 г. лишь немногие сотрудники израильской военной администрации на территориях полагали, что их работа носит временный характер. В апреле этого года начальник Генштаба Армии обороны Израиля генерал-лейтенант Хаим Бар-Лев сказал в одном из интервью, что “на протяжении следующего года мы продолжим строительство поселений на всех территориях. Это представляется очень важным с точки зрения нашей нынешней безопасности и в плане надежности наших границ…”. Некоторое время спустя делегатам Сионистского конгресса, проходившего в Иерусалиме, была продемонстрирована карта, на которой были показаны 35 новых, как уже строящихся, так и проектируемых, поселений в Израиле и на территориях — в том числе три на Синае, четыре на Западном берегу и девять на Голанах. Форпосты на Голанах строились в основном силами отрядов Нахаля, но из информации, полученной на основе генерального плана, выяснилось, что на Голанских высотах намечается организовать по меньшей мере 25 поселений, и в каждом для начала поселится около 500 человек. Действительно, к 1969 г. значительные площади на Голанах были засеяны пшеницей, а на пастбища привезли несколько тысяч голов крупного рогатого скота. С самых первых дней не было никаких сомнений также и относительно намерений Израиля в связи со статусом Восточного Иерусалима.

В то же время на Западном берегу израильские власти столкнулись со следующей проблемой: экономическое и политическое развитие проживавших там арабов на протяжении многих лет упорно тормозилось усилиями хашимитского правительства, относившегося к ним с нескрываемым недоверием. Население, жившее к западу от реки Иордан, было лишено административной автономии, даже в самой минимальной степени. Не существовало никакого правительственного агентства, которое ведало бы делами Западного берега. Все иорданские государственные учреждения находились к востоку от Иордана, а управление тремя районами — Хеврон, Иерусалим и Самария — осуществлялось из Аммана посредством королевских декретов. Таким образом, израильский режим военного правления на Западном берегу стал для местных арабов, по сути дела, первой реальной палестинской администрацией. При содействии израильтян были образованы управления Западного берега по делам сельского хозяйства, образования, почты и телеграфа, торговли и промышленности. Сами израильтяне работали напрямую с местными государственными служащими, в основном с назначенными иорданскими чиновниками и местными избранными мэрами. Армейские власти просто-напросто стерли гриф Хашимитского Королевства с административных правил, оттиснув вместо него слова “Израильская военная администрация Западного берега”.

Кроме всего прочего, такая форма правления предоставляла Израилю уникальную возможность рассмотреть возможность заключения сепаратного мирного соглашения — пусть не с другими арабскими государствами, так хотя бы с палестинцами Западного берега. В конце концов, они представляли собой немаловажный фактор арабского мира. Мирное соглашение могло принять разные формы: соглашение с палестинцами Западного берега, которые