чтобы такое решение было аннулировано. Вследствие этого кабинет Эшколя согласился на репатриацию первоначально 40 тыс. арабов. Казалось бы, что после этого возвращение беженцев начнется буквально на следующий день. Однако они не получили такой возможности из-за странного поведения иорданских властей, которые отказались признавать документы с израильскими печатями. Когда наконец совместными усилиями была одобрена новая форма документа, иорданские власти по-прежнему с неохотой соглашались на возвращение. Таким образом, к концу августа не более 14 тыс. арабов с Западного берега пересекли Иордан в обратном направлении, и тогда израильская сторона временно приостановила репатриацию. Но все-таки израильтяне не были склонны проявлять излишний догматизм по этому вопросу, и на протяжении последующих шести лет постепенно репатриировалось еще 40 тыс. беженцев. По возвращении они нашли в сохранности свои дома, имущество и земельные участки.

Тем временем арабы на оккупированных территориях жили в условиях военного правления. Все было организовано быстро и эффективно, в течение буквально нескольких дней после окончания войны. Общую структуру правления определил все тот же Моше Даян, бывший тогда министром обороны, — и проделал он это с размахом и воображением, отличавшим его военные планы. Первым делом он настоял на прямом диалоге с арабами; собрав несколько сот мухтаров и глав арабских родов, он предпринял попытку убедить их в том, что сотрудничество с израильскими властями станет единственной возможностью предотвратить крах всей системы коммунального обслуживания. Такое заявление отнюдь не было преувеличением. Арабское население находилось в изоляции от своих традиционных административных центров к востоку от Иордана. Банковская система была парализована. Сельское хозяйство и промышленность были оторваны от своих привычных рынков сбыта, а туризм фактически прекратил свое существование. “Мы не требуем от вас любви, — объяснял Даян мухтарам, стараясь рассеять их беспокойство. — Мы просим, чтобы вы позаботились о своем народе и сотрудничали с нами в ходе возвращения к нормальной жизни”.

Со своей стороны, боевой генерал искренне верил, что израильский оккупационный режим должен быть мягким и ненавязчивым в максимально возможной степени. Он давно был убежден в том, что Бен-Гурион в свое время вел по отношению к арабам слишком жесткую политику. Эта ошибка не должна была повториться на оккупированных территориях. Соответственно, Даян распорядился, чтобы все армейские командные центры были благоразумно размещены вне основных транспортных магистралей. Политика “невидимости”, действенная в теории, на практике оказалась не столь эффективной. Как только военное присутствие Израиля в Восточном Иерусалиме было сведено к минимуму, немедленно оживилась деятельность федаинов в районе Западного берега (Гл. XXII. Усиление арабского сопротивления), что не могло не потребовать более жестких ответных мер. К 1969 г. все израильские военные лагеря были перенесены на оккупированные территории, и отряды вооруженных израильских солдат постоянно маршировали, соблюдая необходимые меры предосторожности, по улицам Наблуса, Рамаллы, Иерихона и других основных городов Западного берега. Впрочем, исходя из предложения Даяна, израильское правительство согласилось на сохранение иорданского законодательства на всей территории Западного берега, причем соблюдение закона и порядка было возложено в значительной степени на довоенную арабскую администрацию; в секторе Газа гражданские власти также состояли в основном из местных официальных лиц. Контроль за деятельностью местной администрации осуществляло в конечном итоге менее 220 израильтян, как военных, так и гражданских чиновников. Даян надеялся, что арабские жители оккупированных территорий смогут осуществлять самоуправление, практически не видя израильских официальных лиц, а уж тем более израильских военных. Израильтяне, разумеется, оставили за собой ненавязчивый контроль, главным образом благодаря своей физической близости к контролируемым территориям (как они именовались на языке военной администрации). Действительно, главные города Израиля были ближе к Западному берегу и сектору Газа, чем к Центральному Негеву. Через несколько недель специальная комиссия израильского правительства подобрала представителей для каждого из центров военной администрации (в Иудее, Самарии, Газе, Синае и на Голанах); эти представители были сотрудниками ряда министерств, в первую очередь сельского хозяйства, здравоохранения, юстиции, образования, и все они, стараясь не привлекать особого внимания, сотрудничали с арабской гражданской администрацией. Когда местные налоговые сборы или иорданские субсидии оказывались недостаточными для финансирования муниципальных и прочих бюджетов, военная администрация покрывала недостающее из правительственного бюджета. Если не считать первоначальных расходов на устройство израильских военных лагерей на Западном берегу, суммарные затраты не превышали 35 млн долларов в год, что можно было считать умеренной ценой за мирные отношения.

В числе других неотложно принятых мер было бесперебойное обеспечение территорий товарами и услугами. В августе 1967 г. было разрешено свободное обращение израильской валюты наряду с иорданской. В секторе Газа и на Голанах местные деньги (египетские и сирийские) принимались по курсу Цюрихского банка, хотя официальной валютой также была объявлена израильская лира. После того как были установлены все эти правила, восстановилось функционирование банковской системы и возобновился приток денежных средств из-за рубежа. Но главным новшеством было обеспечение свободы передвижения, что оживило экономическую деятельность на оккупированных территориях. Политика свободы передвижения была введена сначала на Западном берегу, где Даян распорядился убрать все дорожные заслоны через несколько дней после окончания военных действий, а вскоре отменил и комендантский час. Последние ограничения на поездки по Израилю были отменены в августе, и тогда же было разрешено сообщение между Западным берегом и сектором Газа через территорию еврейского государства. Лавина израильтян немедленно захлестнула базары арабских городов. Несколько месяцев спустя правительственные органы приступили к выдаче разрешений на дневные поездки в Израиль для жителей Западного берега и сектора Газа. К лету 1970 г. Даян полностью отменил все ограничения, и жители Западного берега стали свободно ездить по всей территории Израиля. Десятки тысяч арабов смогли пересекать “зеленую черту” — установленную в 1949 г. старую границу перемирия — и посещать израильские города, пляжи и места отдыха. Последствия политики свободного передвижения немедленно сказались на рынке рабочей силы. Жители Восточного Иерусалима могли работать в Новом городе практически со времени окончания военных действий. Затем возможности трудоустройства открылись по всему Израилю для арабов Западного берега и сектора Газа; число работающих в Израиле достигло 15 тыс. к июню 1968 г. и продолжало расти быстрыми темпами (Гл. XXII. Экономические итоги израильской оккупации).

Но все-таки жизнеспособность территорий была в конечном итоге обеспечена благодаря свободе передвижения в другом направлении, между Западным берегом и иорданским Восточным берегом. Поскольку арабская экономика основана в первую очередь на сельском хозяйстве, то прекращение доступа на традиционный рынок Восточного берега могло иметь катастрофические последствия для всего населения. Вот почему через два дня после окончания военных действий подполковник Исраэль Эйтан, только что назначенный военным губернатором Самарии, принял — по собственной инициативе — решение относительно того, что арабским фермерам следует разрешить поездки на тот берег Иордана для продажи там своей продукции. Даян, узнав об