Я была глупой и наивной дурочкой, и я думала, что мне нечего терять.

Его прекрасное лицо исказилось от боли, и слезы затуманили мои глаза.

– Это не твоя вина, – сказал он, сморгнув слезы, и понуро опустил плечи. – Во всем виноват я.

За воротами собралась толпа. Риан стоял впереди, схватившись за голову руками. Почему никто не спешит к нам на помощь? Там по крайней мере пятьдесят дану, а Фида одна. Почему они прячутся за оберегами, как трусы?

Риан владеет магией. Он сильный. Почему он не спешит к нам на помощь?

Звуки волн, разбивающихся о скалы, заглушил безумный смех Фиды. Она сцепила руки под острым подбородком и закачалась взад-вперед на носках.

Тайг теперь на расстоянии вытянутой руки. Если бы только я могла обнять его в последний раз… Если бы только я могла сказать ему, как он мне дорог… Но слова сделают нам обоим только больнее.

– Это будет акт милосердия, – сказал он. – Ты обрываешь проклятую жизнь проклятым клинком.

Проклятый клинок.

Среди туч появился просвет, и луч солнца упал на сияющие изумруды на рукоятке кинжала и на кольце.

Проклятый клинок.

Если бы кольцо было на тебе, когда Фида ударила тебя кинжалом, ты бы выжила.

Кольцо не снимает проклятия, оно их нейтрализует.

Возможно, у меня получится спасти Тайга. Возможно, это еще не конец. Я занесла другую руку над рукоятью и попыталась незаметно снять кольцо. Тайг не сводил с меня взгляда.

– Спасибо, что подарила мне надежду, – сказал он, убирая волосы от моего лица и вытирая слезы с моих щек. – Спасибо тебе за то, что позволила мне любить тебя.

Я взяла его за руку и зажала кольцо между нашими ладонями. Его глаза слегка округлились от удивления. Когда я отстранилась, кольцо осталось у Тайга. Я изо всех сил пыталась бороться с собственным телом, но это было бесполезно.

Он прижался своим лбом к моему и прошептал:

– Спасибо, что освободила меня.

Я вонзила клинок ему в сердце.

Толпа, прячущаяся за оберегами, дружно ахнула. Риан перестал хвататься за голову и разинул рот.

Свет в глазах Тайга померк, и его тело рухнуло на землю. По белой рубашке растеклась кровь, окрашивая траву в красный цвет. Черные татуировки брачных уз на наших пальцах исчезли. Тайг умер, но он вернется, потому что он надел…

Кулак Тайга разжался, и изумрудное кольцо упало в траву.

– Нет…

Нет. Нет. Нет. Нет.

Почему он не надел его? Почему он не спас себя от такой ужасной участи?

Над головой прокатился гром, будто небо раскололось надвое. Кинжал начал вибрировать, и тело Тайга окутал мерцающий белый свет. Кружась и извиваясь, потоки света устремились к рукояти кинжала и исчезли в изумруде. Через долю секунды драгоценный камень засиял ярким зеленым цветом.

Восхищенный смех Фиды вновь разжег ненависть в моем сердце. Как она могла так поступить с тем, кого когда-то любила? Как она может все еще желать мести после стольких лет? Почему она не простила Тайга? Почему не начала новую жизнь? Почему не стала искать свет и избрала тьму?

– Отдай мне кинжал, – она указала пальцем на окровавленный клинок.

Волосы Фиды развеваются на ветру, ее черные глаза горят безумием.

Колени дрожали, когда я повернулась к ней и сказала ей «нет» с той решительностью, которой, как мне казалось, у меня не было.

– Отдай его мне.

– Не отдам. – Я прижала кинжал к груди.

Из-под юбок Фиды ко мне потянулась ее извивающаяся магия.

– Ты так ничему и не научилась, глупая девчонка? Ты можешь прятаться в защищенном замке до конца своей жалкой жизни, но я верну то, что принадлежит мне. Я прокляну твою семью, твоих детей, всех, кого ты любишь. Я никогда не перестану преследовать тебя, пока ты не вернешь мне кинжал.

Фида не прощает и не забывает.

Тайг знал обо всем. Вот почему он не надел кольцо. Если бы он вернулся из мертвых, то стал бы пленником в собственном замке, а его друзья и близкие стали бы жертвами гнева безумной ведьмы. Тайг никогда бы не смог обрести полную свободу. И теперь, когда я бросила вызов Фиде, она не оставит меня в живых.

– Наша сделка не завершена, – сказала я; магия Фиды остановилась, ожидая ее команды. – Я убила Ганканаха, и теперь я хочу воскресить сестру.

Я не отступлю так просто. Если я не могу быть счастлива, то я хотя бы могу позаботиться о счастье Эйвин. Она вернется к жизни, и о ней позаботится Риан. Я не увижу ее, но хотя бы умру, зная, что жертва Тайга не напрасна.

– Тогда вперед. – Фида махнула рукой в сторону замка. – Верни к жизни свою драгоценную сестру.

На негнущихся ногах я направилась к воротам. Риан ждал меня с кинжалом наготове. Дану, окружавшие его по бокам, вооружились вилами и мотыгами, мечами и топорами. Никто из них не смотрел на Фиду. Они все пристально смотрели на меня.

– Не так быстро, девочка. – Фида появилась рядом со мной, оказавшись на расстоянии вытянутой руки. – Я не выпущу ни тебя, ни этот кинжал из поля зрения.

– Ты не сможешь пройти мимо оберегов.

– Тогда попроси своего друга пропустить меня, – усмехнулась она.

Я дошла до ворот замка и наткнулась на невидимую стену.

– Риан, пожалуйста, – сказала я, и мой голос дрогнул, когда я посмотрела в его суровые голубые глаза. – Мне нужно увидеть Эйвин.

Это был единственный способ завершить сделку и освободиться от контроля Фриды.

– Ты что, совсем спятила? – Риан зарычал, указывая на тело Тайга своим клинком. – Ты только что убила моего брата, и ты думаешь, что я позволю тебе войти в замок? Гори в аду. Удачи выбраться из Тирманна живой, лживая тварь.

Дану позади него шагнули вперед, устремив на меня убийственные взгляды.

– Верни мне мою сестру, – сказала я.

– Она моя невеста. – Риан покачал головой.

– Риан, пожалуйста. Мне нужно вернуть ее, чтобы завершить сделку.

Неужели он не понимает, что у меня нет выбора? Что если бы все зависело от меня, то в поле сейчас лежало бы мое тело, а не тело Тайга?

Риан скрестил руки на груди. Клинок в его руке сверкает, как и его сапоги. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но закрыл его, когда Фида шагнула вперед. Темные волны магии поднялись вокруг нее, кружась и взбираясь по стенам, ища брешь в невидимой броне.

– Если ты не хочешь, чтобы я обратила на тебя внимание, малыш Риан, – пропела Фида, проводя ногтем по невидимому барьеру, – я советую отдать этой жалкой девчонке ее