— Да.

Над обрывом повисла тишина. Дело принимало неожиданный оборот.

— Кто? Ты ведь сказал, что это не был приказ. Значит, тебе все-таки помогали? Корень?

— Нет. Это был Учиха Мадара. Он помог мне вырезать клан.

— Что за бред? Мадара умер с век назад в битве с…

— Не знаю, как он выжил, но я говорю правду. Ты кричал мне про варианты и альтернативы, — безжизненным голосом продолжал Итачи. — Так вот, их не было. Твое Котоамацуками помогло бы, и все было бы нормально, если бы не Мадара. Он агитировал Яширо, хотел уничтожить и Учиха, и Лист. Мне удалось спасти Коноху в обмен на жизни Учиха. Хотя бы что-то…

— Вот оно что, — пробормотал Шисуи и, помолчав, добавил: — Но даже так. Это ничуть тебя не оправдывает.

— Я и не пытаюсь оправдаться.

— Именно это ты и пытаешься сделать, Итачи. Я никогда не хотел вот этого. Ты чувствуешь вину, потому что я все доверил тебе, а ты меня предал. Какими бы логичными ни были твои доводы, я никогда не прощу тебя и не приму никаких оправданий. Что бы ты ни говорил, мы больше не друзья. Надеюсь, ты понимаешь.

— Да.

Шисуи, тяжело дыша от негодования, опустился в траву.

— Почему не убьешь меня? — спокойно спросил Итачи.

— Это же все равно клон.

— Так ты понял? Ладно. Отправишься искать оригинал?

— Нет. Оставлю эту честь Саске.

— Спасибо.

Шисуи раскачивался, обняв колени.

— Господи… Господи… Неужели это происходит на самом деле?

— Я уже полторы недели задаю себе этот вопрос.

Шисуи взглянул на него с сомнением. Черный плащ с красными облаками, темные ногти, кольцо на безымянном пальце…

— Что с твоими руками?

— Правило организации, в которую я вступил.

— Что за организация? — серьезно спросил Шисуи и весь обратился в слух.

— «Акацуки». Они набирают ниндзя отступников S-ранга. Среди них есть и Орочимару.

— Точно. Ты же теперь S-ранг. Не поделишься, когда ты успел из чунина превратиться в преступника такого высокого класса?

— За то время, пока тебя не было, — ответил Итачи немного едко, ядом на яд. — Меня повысили до капитана Анбу. Так что я был не просто чунином.

Шисуи нахмурился.

— Они не могли. Тебе всего двенадцать.

Итачи лишь пожал плечами.

— За один год повзрослел на два. Такое случается иногда.

За те месяцы, что меня не было, ты, кажется, повзрослел на целую жизнь.

— Шисуи. Я пробудил Мангеке.

— Вот оно что. Неудивительно. Это после убийства родителей?

— Нет, до.

Шисуи с подозрением взглянул на него.

— Но тогда чья смерть пробудила твой Мангеке?

Итачи снова прикрыл глаза.

— Изуми.

Шисуи отвернулся.

— Значит, все-таки любил ее, — тихо сказал он. — Неужели ты не попытался хотя бы ради нее…

— Хватит, — оборвал его Итачи. — Не было другого выхода.

— Об этом можно спорить бесконечно. Кажется, тебя невозможно переубедить. Даже если я прав, ты ни за что не позволишь себе согласиться со мной, потому что это сведет тебя с ума.

— Возможно. Но ты не прав.

Шисуи вздохнул.

— Прошу, позаботься о Саске.

— Это не то, о чем стоит просить, знаешь. Конечно. Только ради него самого, а не потому, что ты попросил, Итачи.

— Мне все равно. Просто… он-то ни в чем не виноват.

— Я знаю.

— Шисуи, — спохватился Итачи. — Насчет Сарады. У меня есть подозрения.

— Что?

— После того, как Мадара убил ее — тело исчезло.

— Ты имеешь в виду, она переместилась во времени? — недоверчиво уточнил Шисуи.

— Скорее всего. Просто поглядывай за кварталом. Мало ли.

— Ладно.

Клон Итачи соскользнул с камня на землю. Ткань его плаща покачивалась на ветру.

— Мне пора. Прощай.

Шисуи не ответил. Тело Итачи рассыпалось на стаю воронов, которые с карканьем разлетелись по округе.

Я оставлял другого Итачи, а этого человека я действительно совсем не знаю.

Ему казалось, что говорить с Итачи тяжело, потому что его присутствие вызывает слишком много воспоминаний, негативных эмоций и ярости. Но когда бывший друг исчез — стало только хуже.

На плечи Шисуи навалилось одиночество. Та боль, которую причинили ему новость о падении клана Учиха и беседа с Итачи, все это время замешивалась в его душе в густую тяжелую массу, и как только клон самоуничтожился — она стала рваться наружу. Дрожью во всем теле, слезами, всхлипами, которые невозможно было сдержать. Хотя к чему их сдерживать, на обрыве все равно никого не было. Брови съехались к переносице, нижняя губа дрожала. Глаза горели от соли и чакры, вновь прилившей к ним, совсем как в тот день, когда он впервые активировал шаринган. Сила, которая сама решала, когда ей оживать, и не считалась с волей своего хозяина.

Слишком густая боль, слишком много ее внутри. Ей мало было дрожи и слез, которые она выжимала из молодого сильного парня. Она рвалась наружу всхлипами, почти детскими. Так в истерике рыдают малолетние дети, обиженные на весь мир по своим личным причинам, самым серьезным причинам на свете, но голос был низкий, мужской, оттого рыдания звучали неестественно и даже жутко.

У него не осталось больше ничего. Ни клана, ни матери. Ни друга. Дома — и того не было.

«Вам выдадут квартиру…»

А пока не выдали, Шисуи, не возвращайся в квартал. Ночуй где-нибудь. На улице.

Хотя о чем это он. Он и сам добровольно не стал бы возвращаться жить в бывший квартал Учиха. Стены домов, мостовая, заборы, рисунки гербов на штукатурке и тканевых навесах, флагах — все было пропитано смертью. Это место навсегда проклято. Даже если Хокаге распорядится снести район и выстроить на его месте новый — никто не станет там жить.

****

Окно Кирэй было как всегда открыто нараспашку. Шисуи осторожно присел на подоконник и просунул в комнату плечо с небольшим рюкзаком. Он все-таки заскочил в квартал забрать кое-какие вещи, но где ему ночевать, так и не придумал.

Неважно. Где-нибудь переночует. Но вначале он хотел повидаться с Кирэй. Шисуи чувствовал, что если останется наедине со своими мыслями еще хотя бы немного, то обязательно сойдет с ума. Нужно было отвлечься, хоть как-то. Хоть чем-то. Он так мечтал о встрече с Кирэй все долгие месяцы на