границе с Туманом. Думал о том, что будет с ними дальше после того прощания, отгонял тяжелые мысли о судьбе клана воспоминаниями и мечтами о девушке. Кирэй была последней нитью, что соединяла его с прошлым.

Если сейчас и она меня оттолкнет…

В комнате было пусто, а дверь в коридор — открыта. С кухни слышался грохот посуды.

Еще не хватало нарваться на ее мамашу.

Шисуи активировал шаринган и различил два очага чакры — один принадлежал молодой волчице, а другой — девушке. Больше в квартире никого не было. Он беззвучно спрыгнул с подоконника на пол и на цыпочках прокрался в коридор. Комнату Кирэй он успел изучить досконально, но в других местах ее жилища никогда не бывал. Светлый коридор с картинами — иероглифами на циновках и журавлями; клочки шерсти на чистом деревянном полу. Шисуи осторожно заглянул на кухню. Кирэй что-то готовила на плите. Вкусно пахло едой.

— Привет, Шисуи.

Не испугалась, не удивилась. Ей сказали, что он вернулся в деревню. Ждала, значит?

— Ты одна?

Он чувствовал себя преступником, который вломился в дом без разрешения. Эйга подошла и обнюхала его ногу, испачкав штанину влажным носом.

— Мама ушла в гости к тете Цуме. У них там праздник, день рождения.

— А ты чего не пошла?

— У меня скоро аттестация. Надо готовиться.

— Прости, я помешал, — тяжело вздохнул Шисуи.

Но Кирэй поспешно ответила:

— Нет. Останься. Только, гм, — она неодобрительно взглянула на его обувь. — Разуйся и руки помой.

— Э-э. Хай.

Шисуи отыскал коридор, стянул сандалии, вернулся на кухню и сполоснул руки.

— Есть будешь?

— А можно?

— Учиха, когда это в тебе проснулась скромность?

— Не знаю, — хмуро ответил Шисуи. — Я чувствую, что не должен здесь быть и… Вообще мне здесь не место. Скоро вернется твоя мать. Не хочу еще проблем.

— Ой, они будут праздновать до утра. Расслабься, — Кирэй выставила на стол тарелку с едой. — Тебе повезло попасть на день рождения, который взялась организовывать тетка Цуме. У нее всякий раз такой шабаш, что полдеревни на ушах стоит.

— А чей день рождения? — осведомился Шисуи, принявшись за еду.

— Да какая тебе разница.

Кирэй вдруг прищурилась.

— Ну-ка, взгляни на меня.

Шисуи встретился с ней взглядом и почувствовал, как в руках просыпается трепет, который он с таким трудом унял после нервного срыва на утесе. Только причина нервной дрожи на этот раз была другой.

Кирэй внимательно изучала его.

— Что у тебя с глазами?

— А что с ними не так?

— Все красные, сосуды полопались. Это шаринган?

— Сама спросила, сама ответила, — сухо сообщил Шисуи.

Не рассказывать же ей про Мангеке.

Кирэй облокотилась спиной на подоконник и сложила руки на груди.

— Ты всегда используешь шаринган, но такого никогда не было. И лицо какое-то опухшее.

— Давай не будем об этом, ладно?

— Ладно, — с неохотой, но все же согласилась Кирэй.

Она присела за стол напротив.

— Где будешь ночевать?

— Не знаю, — отвечал Шисуи, глядя в тарелку. — Где-нибудь переночую.

Глаза действительно болели. Неужто и правда настолько красные? Нет, не так он представлял их встречу все эти месяцы. Совсем не так. Он ожидал чего-то большего. Пусть это все были глупые фантазии, но надежда, что хоть одна из них станет явью, не покидала его ни на миг.

— Оставайся у меня.

Шисуи подавился.

— Ч-что?

— Тебе некуда идти, правда же?

— Да, но…

— Тогда оставайся, — объявила Кирэй тоном, не терпящим возражений, и поднялась из-за стола. — Я пошла заниматься, тарелку помоешь.

Время перевалило далеко за полночь, и Шисуи немного успокоился. Он принял душ, переоделся в чистую одежду и лежал в постели Кирэй, тщетно пытаясь заснуть. В голову снова лезли отвратительные мысли и воспоминания. Шисуи закрывал глаза, которые все еще ныли от перенапряжения, и видел посменно одни и те же картины: пятно крови на кухонном полу в своем доме, лицо Третьего, гербы Учиха по всему вымершему кварталу, лицо Итачи, слишком измученное, взрослое, как для мальчишки его возраста, потухший ледяной взгляд черных глаз, руки с темными ногтями и кольцом на безымянном пальце, и снова пятно, снова проклятые веера.

Шисуи перевернулся на другой бок. Кирэй в очках сидела за письменным столом, подогнув под себя ногу, и что-то увлеченно читала в свете настольной лампы, шевеля губами. Он рассматривал ее мускулистые ноги, сосредоточенное лицо, вьющиеся каштановые волосы. Почувствовав на себе взгляд, Кирэй отвлеклась от книги и посмотрела на него.

— Ты спать сегодня не будешь? — спросил Шисуи.

Она пожала плечами.

— Посмотрим.

— Я занял твое место.

— Учиха, — с угрозой произнесла Кирэй. — Я уже предупреждала, еще хоть слово об этом, и я вышвырну тебя в окно, через которое ты так беспардонно влез ко мне.

Шисуи улыбнулся.

— Как ни загляну — ты все в одной позе, за этим столом со своими книгами и свитками. Что там можно читать ночами? Уже который год.

— Обычное дело, если хочешь стать хорошим медиком. Ты чего не уснешь никак? Свет мешает?

— Нет. Мысли в голову лезут всякие. Нехорошие.

Судя по взгляду, Кирэй догадывалась, какие мысли. Вернуться домой с долгосрочной миссии и обнаружить, что весь твой клан, включая друзей и семью, уничтожен. Врагу такого не пожелаешь.

Она сняла очки и погасила лампу.

— Занятия на сегодня окончены?

Кирэй молча присела на край постели спиной к нему и сунула ноги под одеяло. Шисуи прислушивался к ее спокойному дыханию, разглядывал в темноте волосы, рассыпавшиеся по подушке, и чувствовал, что ему стало легче. Теперь в мыслях царил лишь образ Кирэй. Она засыпала безо всякой задней мысли, и Шисуи сам не понял, как очутился рядом. Куда только делось все благородство, с которым он отказывался от ночлега и настаивал, что на диване с Эйгой ему будет вполне комфортно.

Шисуи нежно тронул пальцами ее плечо. Боялся, что она снова начнет кричать и язвить, но Кирэй не шелохнулась. Может, спала и не чувствовала? Он коснулся плеча кончиком носа, с наслаждением вдыхая аромат ее кожи, и поцеловал в руку.

Нет, она не спала. Кирэй все чувствовала.

Ты не против? Тебе нравится?

Шисуи поцеловал ее снова, чуть выше. Убрал в сторонку пышные волосы и коснулся губами шеи. Кирэй едва заметно