то была Нотр-Дам-де-Лорет, величественное классицистическое здание в Девятом округе Парижа, возведённое десятью годами раньше. Затем на протяжении более чем 40 лет в жизни Франка было немного перемен — он продолжал преподавать и играть на органе, добившись впечатляющей репутации на обоих поприщах. В 1851 г. Франк получил место органиста в одной из церквей района Маре, а через семь лет стал maître de chapelle — капельмейстером, а потом главным органистом новенькой церкви в Сен-Жермен-де-Пре, нарядной неоготической базилики, освящённой в честь св. Клотильды. Там Франк работал вплоть до своей смерти в 1890 г., прославившись как органист и превосходный импровизатор. В начале 1870-х, как раз во время работы над «Заповедями блаженства», он начал вести органный класс в Парижской консерватории. Всё это время он продолжал сочинять; в каталоге Франка много духовных работ, но в пантеон классиков он вошёл благодаря своей светской музыке — малочисленным, но ослепительно сияющим вершинам зрелого романтизма.

Оратория «Заповеди блаженства» не принадлежит к их числу. Чуть ли не самый крупный опус Франка, эта работа была гордостью композитора; говорили, что её он считал лучшим из своих произведений. Сочинение восьмичастной оратории растянулось более чем на десять лет — первая и вторая «заповеди» созданы в 1869 г., а последние части сочинялись в конце 1870-х и неоднократно переписывались; партитура была полностью готова 10 июля 1879 г. Судьба этой музыки с самого начала оказалась омрачена — уже хотя бы потому, что Франк никогда не слышал её исполненной целиком и в полном составе. Впервые оратория прозвучала в его парижской квартире в феврале 1879 г. в сопровождении фортепиано, а премьера симфонической версии произошла лишь в 1891 г., через год после смерти Франка. Его ученик и биограф Венсан д'Энди намеренно не упоминает о ней, поскольку артисты, представившие «Заповеди» в 1891 г. в Дижоне, были любителями, а не профессионалами. Годом «официальной» премьеры считается 1893-й, когда Эдуар Колонн продирижировал ораторией в театре Шатле. Последовали исполнения в Льеже и Утрехте, однако до сегодняшнего дня количество концертных интерпретаций и записей «Заповедей» невелико, а музыку оратории мало кто знает.

Одна из причин тому — неудачное либретто. В «Заповедях блаженства» Франк следует определённой исторической модели — средневековому мираклю. Эпизод из Библии превращается в род назидательного спектакля, где аллегорические фигуры (голос Христа, Сатана, Мать скорбящая, два хора — земной и небесный) разыгрывают весьма условную историю, основанную на Нагорной проповеди. Внимание к жанру миракля стало заметно во Франции ещё в 1830-х на волне историзма — художественного течения, обращавшегося к стилистическим моделям прошлого. Возник значительный интерес к средневековой музыке и театру. В 1847 г. органист Феликс Данжу обнаружил в Дижонском соборе антифонарий631 X в., который иногда называют «Розеттским камнем»632 от григорианского пения. Музыковед Эдмон де Кусмакер выпустил целую серию научных работ в области музыкальной медиевистики, среди которых ставшая знаковой «История гармонии в Средние века» (1852). Органист и учёный, страстный поклонник музыкальной древности Феликс Клеман опубликовал «Всеобщую историю церковной музыки» (1861). Наряду с пристальным вниманием к богослужебно-певческому искусству вспыхнул интерес к религиозной драме: когда в 1834-1835 гг. театровед и критик, профессор Парижского университета Шарль Маньен читал в Сорбонне серию публичных лекций об истории европейского театра, они были так востребованны, что один из парижских журналов633 публиковал их конспекты. С Данжу и Клеманом Франк мог быть знаком лично; статьи Маньена о средневековой мистерии он наверняка читал в «Музыкальном обозрении и парижской музыкальной газете»634 — главном периодическом издании о музыке на французском. Обдумывая «Заповеди», он захотел придать будущей работе черты старинного духовного спектакля; для этого ему был необходим стихотворный текст. Знакомый Франка посоветовал ему Жозефину Коломб — писательницу, после нескольких встреч с композитором создавшую либретто. Восемь частей, следующие за небольшим прологом, строятся по одному и тому же принципу: мрачные силы зла противопоставляются свету царства Иисуса, и в их соположении раскрывается смысл очередной заповеди. Некоторое однообразие этой структуры заодно с наивностью стихов Коломб — уязвимые стороны оратории, на которые традиционно досадуют исследователи и комментаторы. Ещё одна слабая сторона её текста — его несомненная тенденциозность.

Начало 1870-х, когда Франк работал над своими «Заповедями», совпало с последней из французских революций. Франко-прусская война 1870-1871 гг., окончившаяся поражением Франции, сотнями тысяч людских потерь, обширными контрибуционными выплатами, уступкой Эльзаса и Лотарингии — а значит, большими территориальными, демографическими и экономическими утратами, оказалась связана ещё и с падением Второй империи635 и установлением во Франции — в третий раз — республиканской формы правления. Кризис, сопряжённый с катастрофической для Франции войной, крахом режима Наполеона III, значительными социальными переменами и т.д., был усугублён конфликтом между светскими республиканскими силами и католической церковью: этот период иногда именуют «войной двух Франций», настолько сильным было столкновение интересов церкви и государства. Оно, однако, носило не просто институциональный характер. Существовала полемика между консервативным христианским мировосприятием и laïcité — секуляризмом, который нарастал по мере того, как республиканские политики выигрывали одни выборы за другими. Вскоре он сделался основой французской политической системы и одним из базовых принципов существования государства. Для миллионов людей эта полемика была дискуссией о национальном самосознании. Секуляризация образования, запрет на преподавание священников в государственных школах636, повсеместная прокламация светской морали и республиканских идеалов — для консерваторов всё это было крахом мечты о христианской Франции как важнейшем центре католического мира. В этом контексте либретто Коломб, где силы зла настойчиво сопоставляются с силами добра, смиренно и величаво провозглашающими Заповеди блаженства, читается как метафора идеологической войны между государством и церковью. Многочисленные предостережения о развращающей погоне за личной выгодой и осуждение принципа «выживает сильнейший», которые встречаются в оратории, конечно, намекают на развитие материалистической философии, подъём позитивистского мышления и увлечение дарвинизмом; слова «блаженны те, кого за праведность преследуют»637 в партии «голоса Христа» в 1879 г. звучали как открытый намёк на бесконечную череду упразднений различных орденов и католических организаций.

Франк, несомненно, разделял процерковную позицию; он тесно сотрудничал с Коломб в работе над либретто. По настоянию своего сына Жоржа — религиозного скептика — он прочёл имевшую огромный резонанс книгу французского учёного Эрнеста Ренана «Жизнь Иисуса» (1863), в художественной форме излагавшую события земной жизни Христа с полным отказом от элемента сверхъестественного, где его биография завершалась казнью. Французский музыковед Леон Валлас высказывал предположение [328, c. 177], что та болезненность, с которой Франк воспринял прочитанное, и стала одним из стимулов к созданию «Заповедей блаженства»; эта догадка ничем не подтверждена, но само возникновение её закономерно.

С момента переезда в Париж Франк вращался