Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Милая, ты же не оставишь меня здесь одного, правда?» — он мысленно обратился к Авроре и закрыл глаза.
— Без двадцати час, — голос Кирилла звучал сдавленно. — Она не может так поступить…
— Она придет, — не открывая глаз, произнес Радомир. — Она придет.
Вдруг всеобщий гул стих. Радомир открыл глаза и стал оглядываться по сторонам. Люди, стоящие вдоль дороги, стали указывать куда-то пальцами и кивать друг другу. Кто-то прижимал ладони к лицу и качал головой. Они явно были удивлены чем-то, и Радомир искренне надеялся, что они удивлены появлением Авроры в костюме Главного дома на собственной свадьбе.
Свет на мгновение ослепил Радомира, и он прищурился. Это был блик. Солнечный зайчик, попавший ему прямо в глаза. Радомир увидел этих «зайчиков» на дороге. Они «забегали» вокруг, ослепляя собравшихся зевак. Толпа охнула. Хороший ли это знак?
И тогда он увидел ее. Она шла к нему по дороге в белом платье, расшитом сверкающими камушками. Это от них отражался свет, ослепляя всех вокруг.
— Пришла, — прошептал Радомир, оставляя своих родственников и направляясь по дороге вниз, чтобы встретить невесту.
Ее голова была покрыта пышной фатой, за которой никто не мог разглядеть ее лица. Радомир прищурился, увидев под фатой темные волосы. Он замедлил шаг, внимательно вглядываясь в женщину, идущую ему навстречу. У нее была коса. Точно! У этой женщины была длинная коса, которую она перекинула через плечо!
Радомир остановился. Стало дурно. В глазах потемнело и только одна мысль завертелась в голове: «это не она», «это не она», «это не она».
Тем временем женщина в белом платье подошла к нему и остановилась напротив.
— Здравствуйте, господин Радомир.
Он прищурился, услышав знакомый голос.
— Вам просили передать, что получили ваше послание.
— Что все это значит?
— Поднимите фату, господин. Если невеста вас устроит, мы продолжим это представление.
Радомир медленно протянул руки и поднял фату.
«Аврора, милая… Я знаю, что тебе будет трудно это прочесть. Но, сейчас, я могу только так поговорить с тобой. Если ты получишь это письмо, значит, мое чутье меня не подвело, и Антонина действительно знает, где ты прячешься. Я так много хочу тебе сказать… Я могу долго перечислять все те эмоции, которые испытал за последние дни и за последние четыре месяца своей жизни. Ты помнишь тот день, когда я пришел к Гелиану в лабораторию и ты открыла мне дверь? Я не понял тогда, что произошло, но в жизни моей с тех пор все изменилось. Это были твои духи. Я почувствовал их аромат и оглянулся, чтобы посмотреть на тебя еще раз. Ты улыбалась, стоя у двери и провожая меня взглядом. Я отвернулся от тебя тогда, потому что увиденное мне понравилось. Потом были долгие недели, когда я приходил в Главный дом и чувствовал твой аромат. Он витал в столовой, в гостиной, в коридоре, куда ты выходила, чтобы открыть дверь. Каждый раз, когда я видел тебя саму, я отворачивался. Отворачивался, потому что мне слишком сильно хотелось на тебя смотреть. Не стану скрывать: меня пугало, что я могу засматриваться на дурочку. Это ведь ненормально: глазеть на женщину, которая обделена интеллектом! Все равно, что глазеть на ребенка! В конце концов, я устал бороться с собой. Ты не видела, как я за тобой наблюдаю. Я приходил в Главный дом не потому, что хотел поужинать со своей семьей. Я на тебя хотел взглянуть и очень расстраивался, когда тебя, по какой-то причине, там не было. Это было тяжело. Я отказывался признавать, что меня тянет к женщине, с которой мне даже не о чем поговорить… В тот день, когда с Террой случилось несчастье, ты звала меня на помощь и я бежал по лестнице наверх, не зная, что увижу тебя перемазанной в нечто очень плохое… Сперва, я подумал, что это тебя тошнило кровью. Но потом, когда я понял, что тошнило Терру, я испытал облегчение. Это ужасно, Аврора… Я вздохнул с облегчением, приговаривая жену брата, а не тебя. Ты помнишь день, когда Терра очнулась? Я ругал тебя. Прости меня за те слова. Прости меня за все слова, которые я наговорил тебе… Я был зол. На себя зол, потому как понял, чего именно хотел. Я хотел заниматься с тобой любовью, Аврора. И этому желанию было наплевать на мой разум, на твой разум и весь остальной мир. Я не знаю, до чего бы докатился, если бы не осознал, однажды, что ты — самая необыкновенная женщина из всех, живущих на этой земле. Я люблю тебя, Аврора. Я очень сильно люблю тебя, милая. И нет во мне сомнений в том, что я хочу разговаривать с тобой, слушать твой голос, смотреть на тебя, вдыхать твой аромат и заниматься с тобой любовью до скончания своих дней, пока добровольцы не подожгут погребальный костер подо мной.
Завтра в полдень я буду ждать тебя у дома Божьего. Я буду стоять там до часу дня, Аврора, и, если ты не придешь ко мне, я сам отправлюсь за тобой. За стену. И поверь мне, моя милая, моя желанная, любимая моя девочка, что я все равно найду тебя: не в этом мире, так в другом.
Твой Радомир».
Он долго смотрел на нее. Все насмотреться никак не мог. Господи, до чего же она красива… Только сейчас он понял, почему она сбирала волосы на голове. Сейчас, когда ее лоб был прикрыт челкой, а темные с медным отливом, волосы, заплетенные в косу, ниспадали с плеча… Все дело в ее лице… У нее очень выразительные черты лица, а лысая голова просто отвлекает внимание тех, кто смотрит на нее.
— Это парик? — спросил Радомир, протягивая руку и прикасаясь к ее щеке.
— Да, — кивнула Аврора.
— Тебе не жарко в нем? — забеспокоился Радомир.
— Нет, — покачала головой Аврора.
— А платье? Где ты взяла такое красивое платье?
— Тебе лучше об этом не знать, — улыбнулась Аврора.
— Все ясно, — вздохнул Радомир. — Девочки нарядиться помогли…
— Помогли. А кольца? — спросила она. — Ты заказал кольца?
— Обижаешь, милая… Конечно, я заказал кольца.
— Ты же размер мой не знаешь.
— Семнадцатый.
Аврора на глазах побледнела.
— Что? Не тот размер? — испугался Радомир.
— Да тот! Но, откуда ты знаешь?
Радомир с облегчением выдохнул:
— Это профессиональное. Я потом тебе расскажу.
— Вы жениться собираетесь или нет?! — прокричал кто-то из толпы.
— Заткнись
