По другую руку от меня Дятлов без конца вертел головой, время от времени удивленно присвистывая. Народ тут был сам разный, не то что во дворце. Вот прошла, обдав нас водяной взвесью, водная варгана, духи деревьев попадались на каждом шагу, теперь ведь у них не было своего круга. Красотка среднего возраста пролетела мимо нас в чем-то, сильно смахивающем на ступу.

– Потомственная ведьма, – ответила я Сашке на невысказанный вопрос.

За ней следом, хихикая и таращась на нас, прошли две девушки с нежно-зелеными лицами и бурными травяными и цветочными побегами на головах.

– Осторожнее, – предупредил Орлик Сашку. – Это нимфы, обожают заманивать, и не заметишь, как окажешься совсем в другом месте.

– Да ладно…

Голос Дятлова донесся как-то затухающе и издалека, пришлось Орлику сбегать за ним и развернуть за плечи в нужную сторону. Вот так, через все это мелькание и многоголосье мы продвигались к пограничной стене. Однако солнце уже наполовину исчезло за этой самой стеной, и все меньше людей становилось на улице, торопливее шаги припозднившихся путников. Несколько раз нас окликали, предлагая приют до утра, мы благодарили и сами невольно ускоряли шаг, хотя у Орлика наверняка все было под контролем.

Наконец, узкая рощица, сразу за ней – крепостная стена, по контрфорсу ведет наверх удобная лестница. Мы взобрались на широкую смотровую площадку и еще успели увидеть, как рыжее солнце ныряет в лес уже на территории Таргида. Ему на смену степенно заступила луна, огромная, золотая, с надкушенным бочком. Сами собой вспыхнули факелы на узких башенках вдоль стены.

Я тревожно замотала головой:

– А куда подевался сукр?

– Задержался внизу, в кустиках, – сказал мне Орлик. – Никому не следует видеть, как он преображается.

Едва договорил – и вот уже лунный пес вихрем взлетел по ступенькам, на ходу разминая крылья. Орлик тут же приблизился к нему, осмотрел со всех сторон, дневные доспехи снимать не стал, а вот крылья проверил очень придирчиво. Потом скомандовал:

– Забирайтесь, в темпе!

И снова мы с Сашкой оказались вдвоем на одном сукре, только в прошлый раз он сидел впереди, а я его, раненного, придерживала. На этот я была впереди. Я сразу оценила, как удобно сидеть на сукре с неснятой кольчугой, между планками можно уместить ноги, а просторную дневную одежду сукра стянуть назад для мягкости. Лететь до первого привала где-то час. Я повозилась немного, устраиваясь со всеми удобствами, после чего ухватилась за золотой ошейник пса. Дятлов сзади крепко обвил меня руками, скрестив свои запястья поверх моих. Орлик хмуро нас оглядел, но комментировать или менять что-то не стал. Взлетел на спину Балабана, который пританцовывал на самом краешке стены, и крикнул:

– Направляйте сукра четко следом за моим конем!

Когда мы сорвались с места и взмыли в ночное, ярко подсвеченное светилами небо, я успела заметить краем глаза черные жуткие тени, лениво плывущие над Бритом. И дернула за ошейник, торопясь прочь.

Сразу за березовой рощицей потянулись поселения Таргида. Здесь жизнь кипела, тут и там вспыхивали костры, на просторных площадях в свете костров общались, сидели за столами, а кое-где даже танцевали люди. Маленькие фигурки внизу махали руками Балабану, а заливисто свистели, полагаю, в адрес нашего сукра. Мне хотелось получше разглядеть, как теперь живут те, кто когда-то по разным причинам влип в этот мир, как мухи в смолу. Но Орлик, к сожалению, все выше забирался в небо и все чаще выбирал полет над лесными участками, так что бо́льшую часть пути я могла видеть внизу только выбеленные лунным светом кроны деревьев да две скользящие по ним искаженные тени. Иногда мне казалось, что теней становилось три, что еще одна следовала нашим путем, но только неслась ниже, под кронами, петляла среди деревьев. Может, какой-нибудь призрачный зверь решил от нечего делать посостязаться с нами? Но, как я ни напрягала зрение, рассмотреть его не могла. Хотела спросить у Сашки, но поняла, что рот лучше не открывать из-за мощного встречного потока воздуха.

Вдруг сидеть стало тяжело и неудобно. Я даже не поняла сперва, что случилось, а потом осознала, что Дятлов сильно завалился на левую сторону, и его правая рука больно вдавилась мне в бок. Я, как могла, изогнула шею, стараясь увидеть, что там позади меня происходит.

– Сань, – проорала, – ты в порядке? Не заснул часом?

Никакого ответа. Мне удалось лишь увидеть, что Сашка почти прижал подбородок к груди и продолжает сползать с сукра. Правая рука его соскользнула с ошейника и обвилась вокруг моей талии, так что я ощутила тяжесть его тела.

– Орлик! – завопила так, что мой крик эхом отразился от древесных крон. – Сашке плохо! Он падает!

Орлик мельком оглянулся и начал замедлять ход своего Балабана, одновременно чуть снижаясь. А забрались-то мы высоко к тому времени.

– Вниз! – крикнула я, обращаясь к сукру на языке Блишема. И сразу ощутила крутизну его крупа, подействовало, видно.

Я не понимала, почему Орлик медлит и не подлетает к нам, чтобы помочь. Не может на такой скорости развернуть коня? Левую руку я сняла с ошейника, закинула через плечо и вцепилась в Сашкину одежду. Второй держалась так, что пальцы онемели. Мы на ней уже практически висели, на правой моей руке. Вдруг я ощутила, что Сашка прижимается ко мне сзади и что-то говорит в ухо. Прощения просит? Значит, пришел в себя? Правая его рука перестала давить мне под ребра и снова скользнула к золотому ошейнику.

Я возликовала – сейчас он ухватится поудобнее, подтянется сам и меня вернет на прежнее место. Но случилось другое: его ладонь обхватила сверху мою, уже почти потерявшую чувствительность, и рывком оторвала от ошейника. Я ахнула, почувствовав, как скольжу вбок, повисаю почти вниз головой – и в следующий миг уже вижу плоское брюхо сукра над собой. А мы с Сашкой в обнимку летим вниз…

Полная темнота, странное вяжущее ощущение в районе головы и ног, ломота во всем теле – вот что я ощутила, когда начала приходить в себя. Вначале даже не пыталась понять, где нахожусь, просто лежала и слушала тишину. И в этой тишине рядом со мной точно кто-то был, я слышала тихие вздохи, легкий шелест одежды, когда некто невидимый менял позу.

– Кто здесь? – спросила настороженно.

– Данка, это я, не волнуйся, – раздался голос Кимки сначала чуть в стороне, потом прямо над ухом – значит, вскочила и склонилась надо мной.

– А почему так темно?

Руки мои, выпутавшись из-под одеяла, которым меня накрыли по самое горло, ощупали лицо и наткнулись на повязку на глазах. Нахлынул такой ужас, что чуть сердце не остановилось.

– Что со мной такое?!

– Все в порядке, Дан, честно, все в порядке, – зачастила невидимая Кимка, осторожно отрывая мои руки от бинтов. – Ты просто немного поцарапалась, врач велел пока поберечь глаза.

Оттолкнув довольно грубо ее руки, я подтянулась и села в кровати, снова ощупала повязку. Она закрывала и лоб, и половину правой щеки с ухом. Наклонив голову так низко, как могла, я слегка приподняла край повязки над скулами. Смогла рассмотреть собственную грудь и байковый халатик, на ней запахнутый. И край пододеяльника, сиреневого, хорошо мне знакомого по дому Вилли. Свет в комнате был погашен, но совсем темно не было. Наверно, у подруги работал смартфон или ноутбук.