Гвоздь программы, скрытый за синим занавесом, усеянным желтыми звездами, был готов занять центральное место. По команде Берта занавес был убран, и SpaceShipOne открылся взорам присутствующих. Сидевшим сзади пришлось встать, чтобы как следует рассмотреть его. Все фото– и видеокамеры нацелились на маленькую и странную с виду ракету: белую, чистую, с голубыми звездами на нижней части фюзеляжа и торчащим сзади соплом. На боку было видно название SpaceShipOne и регистрационный номер FAA N328KF (число 328 указывало расстояние от стартового уровня до выбранной зачетной для XPRIZE финишной линии в килофутах; 328 килофутов – это около 100 км)[66]. Ее корпус напоминал пулю, или птицу, или, может быть, даже кальмара. Олдрин подался вперед в кресле, рассматривая конструкцию. Берт, которому через два месяца должно было исполниться шестьдесят, улыбался от уха до уха. Он снова ощутил себя ребенком, представившим на авиашоу свою модель самолета, приводящую в восторг неожиданными решениями и вызывающую замешательство у «традиционалистов».

Когда шум утих, Берт заговорил об истории Scaled, с гордостью отметив, что во время летных испытаний у них не было ни одного серьезного происшествия и ни одной серьезной травмы у пилотов. Глядя в сторону космического корабля и пытаясь говорить, несмотря на практически пропавший голос, он сказал: «В случае успеха эта программа позволит осуществить первый неправительственный пилотируемый космический полет на высоту более 100 км. И если я, силами этой маленькой компании, смогу это сделать, найдется много других людей, которые скажут: “Я тоже могу это сделать”».

Он отметил, что суборбитальные пилотируемые космические полеты совершались и раньше: «Меркьюри-Редстоун» в 1961 году и B-52/X-15 в 1963-м. Берт выразил удивление, что, «несмотря на весьма вдохновляющий опыт, описанный Аланом Шепардом, Гасом Гриссомом и Джо Уокером, на протяжении следующих сорока лет суборбитальные космические полеты просто игнорировались. Наша цель состоит в том, чтобы продемонстрировать, что негосударственные пилотируемые космические полеты не только возможны, но и могут осуществляться за гораздо меньшие деньги».

После этого Берт попросил командира экипажа Стива Лоузи, который вырос в Мохаве и теперь сидел в кабине космического корабля, активировать и раскрыть оперение, позволяющее увеличить лобовое сопротивление корабля и снизить его скорость при входе в атмосферу. Подъем плоскостей до полного раскрытия – 65° – занял 13 секунд. Потом Берт попросил Лоузи включить рулевые двигатели для пневматических струй. Зрители одобрительно загудели.

По плану, сказал Берт, этот трехместный космический корабль необходимо будет прикрепить к турбореактивному «Белому Рыцарю», который в течение часа должен будет подняться на высоту чуть более 15 км. После этого космический корабль должен отделиться от «Белого Рыцаря», пилот включит двигатель, ракета развернется и начнет вертикальный подъем со скоростью более 4000 км/ч. После выключения двигателя корабль по инерции должен подняться на целевую высоту 100 км, а затем упасть обратно в атмосферу. В течение этого времени (3–4 минуты) пилот будет находиться в невесомости, а возвращаться в атмосферу корабль будет самостоятельно благодаря оперению, которое может находиться только в двух положениях: поднятом и опущенном. После этого корабль, опустив оперение, превратится в обычный планер, что позволит ему «неторопливо» – за 17 минут – спланировать вниз, на взлетно-посадочную полосу перед Scaled. Макс Фаджет просто не мог отвести глаз от этого космического корабля. Он решил, что оперение прекрасно продумано и по-настоящему уникально, и у него было предчувствие, что оно должно сработать.

«Эта программа во многом похожа на X-15, – с усмешкой заметил Берт, – но мы не очень беспокоимся по этому поводу: нам ведь пришлось делать и свой B-52». Слушатели засмеялись. Конечно, Берт имел в виду «Белого Рыцаря», который был не только пусковой платформой, но и летающей лабораторией для испытаний. Кабины в SpaceShipOne и в «Белом Рыцаре» были функционально идентичны, так что «Белый Рыцарь» мог использоваться в качестве тренажера для полета в ракете.

Берт также улучил момент, чтобы сказать Питеру, что «правила XPRIZE выдержали испытание временем» и сейчас столь же актуальны, как и тогда, когда их впервые огласили под аркой в Сент-Луисе семь лет назад.

По окончании церемонии толпа потянулась наружу, чтобы посмотреть на «Белого Рыцаря», который к тому времени летал уже 15 раз и провел на высоте около 15 км более 20 часов. На взлетной полосе Майк Мелвилл и Дуг Шейн поднялись в кабину «Белого Рыцаря» и начали выруливать. Через несколько минут «Белый Рыцарь» с ревом промчался перед толпой, задрал нос и взмыл вверх под углом 80°. На высоте около 3000 м он перевернулся, а потом продемонстрировал еще несколько крутых фигур в стиле аэрошоу. Зрителям он очень понравился.

Берт улыбнулся и воскликнул: «Вот это да! Смотрите, они же там кайф ловят! Пора прекратить им деньги платить». Потом добавил: «Вы такого еще никогда не видели!»

В ту же ночь Питер с небольшой компанией друзей пришел в азиатский фьюжн-ресторан «Тайфун», из которого открывался вид на взлетно-посадочную полосу аэропорта Санта-Моника. Он поднялся на террасу второго этажа с несколькими членами правления XPRIZE – с Адео Ресси, технологом Барри Томпсоном, Ануше Ансари и Эриком Линдбергом. Пили кто сакэ, кто вино, но на самом деле их всех пьянил оптимизм. Ресси и Томпсон несколько раз спасали XPRIZE, когда не хватало «пятничных 50 тысяч», в последнюю минуту уплачивая страховые взносы по страховке hole-in-one. Питер тоже участвовал в уплате страховых премий, как и его родители.

Ресси, который вошел в состав правления в 2001 году и присутствовал на утренней церемонии в Мохаве, поздравил Питера с удачной инновацией. После известного краха интернет-компаний Ресси боялся, что и эта инновация погибнет, но XPRIZE сумел устоять и обрести второе дыхание. То, что он увидел в Мохаве, а также при встречах с некоторыми другими претендентами на XPRIZE, было проявлением истинной свободы творчества. Он увидел в людях настоящую решимость, готовность копаться в грязи, роя бункер для домашнего ЦУПа, пожертвовать хорошей постоянной работой ради сумасбродной мечты или потратить свои пенсионные сбережения, чтобы помочь построить гигантский космический корабль.

Питер оценил тот душевный подъем, который он испытал на презентации SpaceShipOne. Глядя, как взлетают и садятся самолеты на полуторакилометровой ВПП-21 Санта-Моники, он вспомнил, что SpaceShipOne совсем маленький, как частный самолетик. Он представил себе, как однажды его выведут из ангара, он вырулит на взлетную полосу и – улетит в космос. Космические корабли для личного пользования были его заветной мечтой.

Потом пришел Илон Маск. Поскольку встреча с Питером состоялась вскоре после кончины Blastoff, Маск, применительно к собственным планам в отношении космоса, искал ответ на вопрос: если нужно сделать ракету, какой вариант лучше всего выбрать, чтобы в итоге проект оказался экономически эффективным? В 2001 году Ресси и Маск поехали в Россию, чтобы попытаться купить ракеты, и попали на своего рода криминальный Дикий Запад, где вроде бы можно было достать любые ракеты, заплатив подходящие деньги. Для начала русские напоили их водкой, а к их следующему визиту цена ракет утроилась. Ресси сохранил одну из бутылок водки, которую их российские хозяева изготовили для них, в комплекте с логотипом, изображающим Ресси, Маска и пальмы, растущие на Марсе.