Из зала раздались крики: «Аллилуйя! Аллилуйя!» Их подхватывало все больше людей. Пастор, склонив голову, с лицом смиренным и благочестивым ждал, пока крики стихнут.

– Откройте Книгу Господа нашего, прочтите Евангелие от Матфея, главу двадцать четвертую. Там говорится о том, чего ожидать нам перед возвращением Господа. – Он понизил голос, на лице его отразилась тревога, и даже на глазах, кажется, показались слезы. – Господь говорит нам: ждите бед и великих испытаний. Иисус честен с нами, он ничего от нас не скрывает. Он говорит правду о будущем.

Венцеслав сложил руки и воздел очи горе.

– Возблагодарим же Иисуса за его честность!

– Аллилуйя! – громом пронеслось по залу.

Пастор улыбнулся и прошел несколько шагов по сцене, приблизившись к верующим.

– Я тоже буду с вами откровенен. Пока Иисус не придет, нам предстоят серьезные испытания. Без труда ничего не дается, и не бывает венца без креста. Да, близятся беды… большие беды. Двадцать четвертая глава от Матфея ясно говорит, что нас ждет. Там рассказывается: однажды ученики спросили Спасителя, какие знаки ознаменуют Его Пришествие. Он назвал четыре знамения и предостерег от обманщиков. Помните их? Вот первое знамение: мир постигнут великие бедствия. Землетрясения, войны, голод. – Пастор на секунду остановился, а затем, раскинув руки, словно в желании обнять своих слушателей, продолжал мягким, ободряющим голосом: – Но не бойтесь! Эта боль – не к смерти; это муки рождения. Пусть не-христиане говорят, что не знают, куда катится мир. Христиане отвечают им, как один человек: мы знаем!

Росс слушал со все возрастающим раздражением. Он ясно видел, как пастор манипулирует аудиторией, и спрашивал себя, когда раздастся очередной призыв: «Гони монету!».

– Явятся лжемессии, выдающие себя за Спасителя. Настанет мерзость запустения — так называет это пророк Даниил. Явится некий человек, считающий себя Богом, – человек беззаконный, который пообещает мир и безопасность. И многие поверят ему. Но это будет Зверь. Политический диктатор. По счастью, его правление будет недолгим.

– Аллилуйя! – снова пронеслось по залу. Пастор помолчал, ожидая, когда стихнут крики.

– Читали ли вы о Четырех Всадниках Апокалипсиса? Первый всадник – белый: он символизирует военную агрессию. Второй – рыжий: это кровопролитие. Третий – вороной: это голод. Четвертый – бледный: это чума. Вместо Отца, Сына и Святого Духа люди поклонятся Сатане, Антихристу и Лжепророку. Говорю вам, все это предсказано в Библии, и все библейские пророчества до сих пор сбывались. Страшные времена ждут наш мир. Многие погибнут. Но вы – истинные христиане – вы спасетесь!

Повернувшись к алтарю, он опустился на колени, воздел руки к небесам и застыл в молитве. Затем встал и снова повернулся к своим слушателям.

– Скоро, скоро вы поднимете взоры к небесам – и увидите, как гаснут солнце, луна и звезды! День станет подобен ночи. Бог погасит свет в Своем доме. Но дальше… дальше вдруг вспыхнет новое, ослепительное сияние! Словно поднимется завеса, и вы увидите Иисуса и с ним легион ангелов!

– Аллилуйя! – завопили в восторге сотни человек.

Пастор слетел со сцены, словно подхваченный невидимой силой, а по огромному экрану побежали слова:

Затем на экране снова возник «Боинг» и надпись:

Росс закрыл «окно», кипя от негодования. Жулик, очевидный наглый жулик! Как люди этого не понимают? Несколько лет назад он писал о пасторе Венцеславе разоблачительную статью – но, как видно, особого результата не достиг.

Перечитав заметку в «Таймс», Росс вновь поразился тому, сколько людей верят Венцеславу.

Хотя что в этом удивительного? Разве сам он не поверил Куку?

Запищал телефон: взяв его в руки, Росс увидел эсэмэску от Салли Хьюз.

Уже много лет – с тех пор, как они с Имоджен начали встречаться – Росс не только не изменял ей, но даже не заглядывался на посторонних женщин. Однако сейчас невольно признался себе: есть в этой радиоведущей что-то такое, что властно его привлекает. А кроме того, просто интересно, что ей могло от него понадобиться.

Он набрал осторожный ответ:

Через несколько секунд пришло новое сообщение.

Он ответил:

Она:

Росс нахмурился. Она ведь, кажется, говорила, что на этой неделе уезжает кататься на лыжах! Или у нее какие-то свои цели? Что-то, связанное с Гарри Куком и ее дядюшкой…

Четверг, 16 марта

Солнце еще не взошло, когда Эйнсли Блур в костюме для бега спустился с крыльца. Сделал несколько упражнений на растяжку, включил налобный фонарик и двинулся трусцой по дорожке, проходящей по краю его владений. Эту тропинку несколько лет назад проложил он сам.

«Растрясу-ка жирок!» – так любил говорить Блур о своих утренних пробежках. Небеса на востоке уже светлели, окрашивались нежными цветами – золотистым и розовым. Утро выдалось сухое и ясное: ни следа тумана, нет даже дымки в воздухе. Отлично – значит, на работу он сегодня отправится на вертолете, приземляющемся на крышу небоскреба КК. Такой путь на сорок минут короче, чем на машине.

Пробегая через олений парк, Блур размышлял о Россе Хантере. Что же, черт возьми, с ним делать? Как заполучить то, что им так нужно?

Наконец, тяжело дыша и обливаясь по́том, он остановился в конце пути – у оранжереи, всю ночь освещаемой мощными прожекторами. В голове зарождалась новая идея.

Блур вошел в оранжерею, окинул взглядом вольеры с шестью обезьянами. Пятеро капуцинов, как и следовало ожидать, ночью бездельничали, а вот у Бориса, его «звезды», в лотке для принтера имелось несколько свежих листов.

Сам капуцин, сидя на полочке высоко над полом, сверлил хозяина подозрительным взглядом. Когда тот вошел в клетку, Борис спрыгнул на пол, проковылял к принтеру, открыл крышку лотка и протянул ему свою работу.