На некотором отдалении от утеса береговая полоса появлялась вновь, белый песок на ней был усеян комками ржавчины, оставшимися от многих тысяч корабельных гвоздей и заклепок, в изобилии усеявших отмель. Чуть дальше от воды высились баррикады из древесных обломков, а за ними вытесанные в скальном подножии истертые ступени вели к зеву пещеры.

Пещера на деле была вырубленным в скале тоннелем, что шел круто вверх сквозь чрево откоса, заканчиваясь внутри самого большого здания деревни – складского помещения из дерева и камня, где грабители кораблей разгружали тележки, которые приходилось вытягивать вверх от самого подножия. Предприятие, если рассматривать его подобным образом, было поставлено на широкую ногу и обеспечивало занятием всех деревенских жителей – начиная от тех, кто поддерживал в порядке ложные маяки, и заканчивая теми, кто на больших лодках выгребал к рифам, где они, собственно, и грабили потерпевшие крушение корабли, заодно оглушая дубинками выживших членов команды, чтобы тем вернее захлебнуться. Местная легенда, сочиненная, чтобы дать хоть какое-то оправдание столь жестокой деятельности, ядром своим имела какие-то давнишние пиратские рейды и предложение, с которым выступил некто (быть может, бурмистр, живший здесь с незапамятных времен, или же местная знаменитость, Сторож Гачарж Хадлорн – который, впрочем, успел отбыть, так что возможность уточнить у него подробности отсутствовала) – раз уж море с такой готовностью приносит к берегу убийц, почему бы ему заодно не нести потенциальным убийцам и гибель? Когда мысль наконец укоренилась, внизу заработали кувалды и заступы, зачиркали кремневые кресала, и вскоре рискованный рыбный промысел ради пропитания на ближних отмелях сменился занятием куда более доходным.

Нет, сети иной раз по-прежнему забрасывались, особенно во время штилей, когда прочий урожай делался не столь обильным – и никто не стал бы отрицать, что и рыбы словно по благословению сделалось теперь намного больше, да еще какой крупной и жирной! А ведь еще недавно рыбное поголовье здесь почти совсем истощилось.

Берег вполне устраивало то, что на песок временами выбрасывало полуобглоданные трупы, где за них тут же принимались полчища чаек и крабов. Берег помогал добела отчистить каждую кость, а дальнейшее – засыпать их песком или же унести прочь – предоставлял волнам. Однако нынешним вечером, незадолго до заката, на песок выкарабкалось нечто не совсем обычное. Необычное тем, что все еще жило. Крабы разбегались у него с пути так быстро, как только им позволяли крошечные ноги.

Фигура выпрямилась, с нее хлынули потоки воды. Окаймленные красным глаза осмотрелись вокруг, пока не обнаружили ступени и зев пещеры. Фигура направилась туда, оставляя в песке глубокие отпечатки, которые берег со всей поспешностью за ней заглаживал.

– По-твоему, Квелл, я не понимаю, что сейчас происходит у тебя в башке? Ты себя видишь первым в очереди, а мы все трое лежим перед тобой рядком, раздвинув ноги. За тобой Рекканто, а дальше – Гланно, Юла, Амба, вот этот вот Маппо, Остряк, и как бы еще не тот треклятый покойник…

– Обожди-ка, – прогудел было Маппо.

– Даже и не надейся! – отрезала Наперсточек.

Они шагали обратно к таверне – впереди Наперсточек, двое других едва за ней поспевали. То обстоятельство, что по сравнению с ними она была совсем крошечной и на один их шаг у нее приходилось два, казалось, совершенно не имело значения.

– Потом, – продолжила она, – может статься, надумает присоединиться и яггут, само собой, вне очереди, и к рассвету в каждой из нас поселится по отвратительному монстру – наполовину треллю, наполовину яггуту, наполовину магу-ссыкуну, наполовину…

– Думаешь, близнецы будут? – уточнил Квелл.

Она бросила за спину злобный взгляд.

– Очень смешно!

– В любом случае, – тут же добавил Квелл, – я не думаю, что наследственность именно так работает…

– Тебе-то почем знать? Нет уж, я вместе со Сладкой и Фейнт намерена убраться отсюда, вот разве что вещички соберу – а вы нас потом по дороге подхватите. Треклятая деревня может проваливать прямиком к Худу с Бедуском Паллом Ковуссом Агапе во главе. Все равно все они тут треклятые грабители кораблей, и если кто и заслужил заклятия вместе с проклятием, так это они.

– Вот тут я согласен, – заметил Маппо.

– Нечего мне под юбку целиться, трелль!

– Что? Я ничего такого…

Его перебил Квелл, фыркнув:

– Ты, ведьма, юбок-то и не носишь. Хотя если б носила, было бы намного легче…

Теперь она наконец развернулась.

– Что там еще было бы легче, Квелл?

Он остановился и попятился.

– Извини, просто мысли вслух.

– Если тебе кажется, что этой деревне не повезло с заклятием, так обожди и увидишь еще, на что я способна!

– Хорошо, Наперсточек, хорошо, мы тебя услышали. Успокойся. Вы трое просто уходите, договорились? Мы починим фургон и вас догоним, как ты и предложила.

Она снова развернулась и возобновила свой марш.

Остряк увидел, как все трое стремительно приближаются к входу в таверну. Он крикнул, чтобы привлечь их внимание, и тоже поспешил к ним.

– Мастер Квелл, у вашего кучера все кости переломаны, но он еще дышит.

– Мог бы и выпустить поводья, – проворчал Квелл. – Теперь лечи его, на это время нужно. Просто замечательно – а фургон тогда кто чинить будет? Почему никто здесь не способен сделать ничего полезного? Вот ты, ведьма – иди тогда и исцеляй Гланно…

– Я не смогу! Ну, то есть лубки-то я смогла бы наложить, и на раны заодно поплевать, чтоб отогнать заразу, но там, похоже, одним этим далеко не обойдешься. Верно, Остряк?

Татуированный воин пожал плечами.

– Похоже на то.

– Даже не надейся! – огрызнулась она и устремилась в таверну.

Остряк уставился ей вслед.

– О чем это она? На что не надеяться?

– Залезть ей под юбку, – пояснил Квелл.

– Она ж не носит никаких…

– Неважно, – перебил его маг. – Ты думаешь как мужчина. Этим и провинился. Вернее, мы все трое провинились. Потому сейчас здесь и стоим – трое мужчин и ни одной женщины. Если бы мы сейчас зашли внутрь и сказали, дескать, Наперсточек, мы ведь ничего такого и не думали, знаешь, что она бы ответила? «А что со мной не так? Я что, настолько страшная?» И мы опять были бы виноваты.

Остряк перевел изумленный взгляд на Маппо, который просто кивнул, тем самым озадачив его еще больше.

Квелл разгладил на себе так и не высохшие одежды.

– Ладно, Остряк, отведи меня к нему.

С одной стороны загона находилась конюшня, а рядом с ней – сколоченная из выветренных досок погрузочная платформа, сразу за которой начинался огромный, серьезного вида склад. Юла и Амба помогли Гланно сесть, а Картограф, которому перерезали путы, бродил сейчас кругами по загону, отковыривая навоз с лица, шеи и остатков одежды.