– Вы – пираты?

– Нет.

– Грабители кораблей?

– Нет.

– Некроманты?

– Нет.

– В таком случае, – сказала она, наградив Валунов еще одним яростным взглядом, – можете жить дальше.

– Твой муж сказал, что даже если он умрет, заклятие останется.

Яггутка обнажила покрытые пятнами клыки.

– Врет.

Квелл посмотрел на Остряка, тот пожал плечами и сказал:

– Я не то чтобы одобряю бессмысленное смертоубийство, но эти грабители – не более чем человеческая плесень.

Яггутка направилась к каменной стене. Они смотрели ей вслед.

– Мастер Квелл, – произнес Гланно Тарп, – лубков у вас не найдется?

Квелл снова глянул на Остряка.

– Я ж говорил, этот сукин сын из экономных.

Солнце наконец взошло, над горизонтом появилась огненная полоса – заря последнего дня деревни грабителей в Горестном Пределе.

Бедуск Палл Ковусс Агапе стоял у окна башни, глядя на приближающуюся к нему по улице жену.

– Кажется, – пробормотал он, – у меня неприятности.

Перед самым восходом Кэдевисс выбралась из-под одеяла и шагнула во тьму. Ей удалось разглядеть его силуэт – он сидел на большом камне, глядя на север. Кольца вращались на цепочках, поблескивая, словно угодившие в силки звезды.

Шорох мокасинов по мелкому гравию выдал ее приближение, он обернулся и посмотрел в ее сторону.

– Ты перестал спать, – сказала она.

На это замечание Чик ничего не ответил.

– С тобой что-то случилось, – продолжила она. – Когда ты очнулся в Бастионе, то показался мне… иным. Сначала я думала, что это лишь следствие воздействия, под которое ты попал, и оно пройдет. Теперь я уже не столь уверена.

Он спрятал цепочку с кольцами и соскользнул с камня, легко приземлившись и быстро оправив плащ.

– Из них всех, – сказал он негромко, – ты, Кэдевисс, самая наблюдательная. И видишь то, что другим недоступно.

– Я просто стараюсь быть внимательной. Ты же очень умело скрывался, Чик, – или кто ты там сейчас.

– Выходит, не слишком умело.

– И что ты думаешь делать? – спросила она. – Аномандр Рейк увидит все, как только на тебя взглянет. А ведь там наверняка окажутся и другие.

– Я был Герольдом Тьмы, – возразил он.

– Сомневаюсь, – ответила она.

– Я был Смертным Мечом Чернокрылого Господина, то есть самого Рейка.

– И однако он тебя не избирал. Вы поклонялись богу, который ни разу вам не отозвался, не откликнулся ни на одну молитву. Который, по всей вероятности, даже не подозревал о вашем существовании.

– А вот за это, – прошипел Чик, – ему придется ответить.

Ее брови поползли вверх.

– Так целью похода является отмщение? Знай мы о том заранее…

– Что вы знали и чего не знали, совершенно неважно.

– Смертный Меч обязан служить.

– Как я уже сказал, Кэдевисс, я был Смертным Мечом.

– То есть уже перестал. И кто же ты в таком случае теперь, Чик?

В неясном полусвете она сумела разглядеть, как он улыбнулся и как глаза его затянула какая-то тень.

– Как-то раз в небесах над Бастионом открылся Путь. Оттуда вывалился механизм, рухнул вниз…

Она кивнула.

– Да, мы видели этот механизм.

– Тот, кто был внутри, принес с собой бога-дитя – о нет, это случилось ненамеренно. Его небесный экипаж самим своим устройством – тем, как он открывал врата, путешествуя между мирами, – забрасывал сеть, а бог-дитя в эту сеть угодил. И оказался здесь.

– А сам путешественник – что с ним случилось?

Чик пожал плечами.

Она рассматривала его, склонив голову набок.

– Так значит, мы потерпели неудачу?

Во взгляде Чика читалось, что утверждение его несколько позабавило.

– Мы думали, что изгнали из тебя Умирающего бога – на деле же лишь загнали его глубже. Уничтожив мир-пещеру, где он обитал.

– Вы прекратили его боль, Кэдевисс, – сказал Чик. – Остался лишь… голод.

– Рейк тебя уничтожит. А мы, – добавила она, – не станем тебя сопровождать в Черный Коралл. Иди своей дорогой, божок. Мы же отыщем собственную…

Он улыбнулся.

– Опередив меня? Не устроить ли нам гонку, Кэдевисс – между моим голодом и вашими предупреждениями? Рейк меня не страшит, и тисте анди тоже. Во мне они увидят лишь сородича – а потом будет уже слишком поздно.

– Божок, если ты полагаешь, что, прочитав мысли Чика, ты понял тисте анди, то уверяю тебя – ты ошибаешься. Чик был варваром. Невеждой. Неучем. Он ничего не знал.

– Тисте анди меня не интересуют – хотя Рейка я убью, поскольку он того заслуживает. Я пожру его и возьму себе его силу. Однако тот, кого я ищу, находится не в Черном Коралле, но в кургане неподалеку от города. Другой юный бог – юный, беспомощный, наивный. – Улыбка вернулась на его лицо. – И он знает, что я приближаюсь.

– Значит, нам придется тебя остановить.

– Вам? Нимандру, Ненанде, прочим щенкам? Ты шутишь, Кэдевисс.

– Если ты…

Он атаковал размытым от стремительности движением – одна рука сомкнулась у нее на горле, другая зажала рот. Она почувствовала, что гортань поддается давлению, попыталась нашарить кинжал в ножнах на поясе.

Он развернул ее и швырнул наземь с такой силой, что под затылком хрустнули камни. Удар оглушил, она пыталась сопротивляться, но руки и ноги уже не слушались.

С зажавшей ей рот ладони что-то текло – от него занемели губы, челюсти, потом оно проникло в рот, в горло. Густое, словно древесный сок. Она смотрела на него, видела мутное сияние глаз Умирающего бога – уже не умирающего, освобожденного – и думала: что же мы наделали?

Он что-то шептал.

– Я мог этим ограничиться, и ты стала бы моей. Заманчиво.

Однако то, что текло из его ладони, набухало, жирной змеей скользило сквозь ее глотку, кольцами свивалось в животе.

– Но ты можешь вырваться – на какое-то мгновение, только этого хватит, чтобы предупредить остальных, а этого я не могу позволить.

Там, где ее касался яд, на миг возникало чувство экстатической потребности, волной прокатывающееся по всему телу, но оно почти сразу же сменялось онемением, а потом… чем-то худшим. Она ощущала запах собственного разложения, подобно испарениям заливающий мозг.

Он меня убивает. Но даже это знание не смогло пробудить в ней силы.