своё отношение к перспективе лишать жизни врага. Они исправно выполняли свою работу, но постоянно вселяли в солдат размышления о правильности их поступков, отсутствии необходимости вооружённого подавления бунта или мятежа. И это было не остановить, поскольку такой подход полностью соответствовал учению Хараны и Первому Божественному закону. Редко, но среди них попадались отличные бойцы, чья эффективность напрямую зависела от того, причинил ли противник вред природе. Этакие защитники. Воплощение гнева богини земли, очень полезные своими умениями вызывать стремительный рост растений или менять по прихоти ландшафт. Но с этими общего языка найти было почти нереально. Они смотрели на сослуживцев, как дэфы на добычу, если видели, что те поймали и зарезали в лесу животное на ужин. Праздной охоты не признавали, вступались за каждую травинку и лишнее срубленное дерево. А уж до чего занудны…

Бывали моменты, когда Варин в тайне завидовал эйуна, у которых было отлично развито полевое ле́карство, позволявшее обходиться без волшебства. Знания деревенских знахарок и повитух, хорошо разбиравшихся в целебных травах, ни в какое сравнение не шли с этой практикой. Вот только действо это было пренеприятнейшее. Кому понравится смотреть, как живое существо шьют нитями, пришивают конечности, режут, чистят тонкими ножами работы влари ожоги? А уж оказаться в руках у таких лекарей… Нет! Уж лучше они потерпят несносные характеры волшебников.

Кто с воодушевлением шёл в солдаты — так это Длани Фирры. Дар, данный им богиней огня и войны, наполнял рвением их дух. Казалось бы, что может быть лучше, чем полк метателей пламени? Однако и тут было не без трудностей. Эти люди признавали только честный бой и обожали способ эйуна для решения споров: через дуэли и показательные поединки. Казнить безоружного? Обидеть парламентёра? Использовать бесчеловечный метод боя или оружие немедленного поражения большого числа живых существ? Да они готовы были поджарить своих за саму только идею! И опять же — не поспоришь: кодекс Фирры. Богини честной войны.

Слуги Маяры тоже шли за войском с охотой, но присутствие тех, чья работа — провожать покойников в последний путь, не добавляла радости тем, кто их видел. Неустойчивость адептов Лайоли, вечная переменчивость подверженных голосу своей богини более остальных Дланей и Голосов Рити и зубодробительно скучное наставничество слуг Илаэры… Как всё это было вписать в ряды армии с её иерархической структурой, строгой дисциплиной и беспрекословным подчинением приказу? Ведь бывали же и инциденты. Страшные. Поставленные перед выбором: голос дара или голос начальника, одарённые всегда выбирали первое и с гордо поднятой головой шли под трибуналы и казни, уверенные в своём слове. И хорошо, если казнь одарённого не оборачивалась божественным гневом в виде порушенных близлежащих построек и человеческих жертв.

Сколько законов, наказов, разъяснительных грамот, приказов и тайных распоряжений пришлось оформить! Сколько подготовить командиров, знатоков и комиссий! Сколько отправить в тюрьму и на плаху за попытки навредить одарённым! И всё ради того, чтобы те могли с честью служить своему народу, не вступая в противоречие с собственными силами. Варин просыпался в холодном поту от одного воспоминания.

После армии те одарённые, что смогли сдать сложный многоступенчатый экзамен или обладали уникальными и редкими возможностями, поступали на учёбу в Собор Карража. Там царили братский дух и взаимопомощь. Между собой выпускники и наставники Собора никогда не допускали официального обращения, позволяя себе лишь уважительное отношение к старшим или тем из них, кто занимал какие-то общественные должности. Исключение делалось только для приёмов на высоком уровне, и то они постоянно срывались на панибратство. Увлекающиеся, радующиеся словно дети новым открытиям, не способные думать холодно и расчётливо, когда дело касалось волшебства. Блаженные. И как с такими работать?

Особенный разлад в ежедневную королевскую деятельность вносили пророчества и рекомендации, выдаваемые служащими престолу Голосами. Варин не был дураком, чтобы спорить с повелениями божественных сил, но сколько раз он про себя ругался, как простолюдин, когда приходилось отменять выверенные до последней детали планы, отказываться от выгодных предложений или заниматься не свойственной ему деятельностью. Он не перечил слову Сестёр никогда, какими бы странными на первый взгляд ни были Их советы, но как же часто приходилось ему ломать голову над тем, как поступить правильно!

Вот и тогда, на приёме. «Вам нельзя ехать», — сказала Мерини и провалилась в беспамятство, оставив его гадать четверо суток, что бы это значило. Им, королю и тану, грозит опасность? Они чем-то прогневали богинь, и те не хотят их видеть? А чем? Не время? Боги против мирного договора? Или «за», но вести его должны не они, а кто-то более достойный? Есть более важное дело, стоящее королевского внимания? Ему пришлось ждать, пока его подданные очухаются, чтобы узнать подробности, строя предположения — одно неприятнее другого.

Первой пришла в себя девочка. Король не стал откладывать разговора и до сих пор рад, что выполнил её просьбу оставить их наедине. Её «пророчество» никак не касалось предстоящей поездки. Ему никогда не привыкнуть к тому, насколько рано взрослеют дети Хараны и что секреты человеческого тела не представляют для них никакой тайны. И ещё он был просто счастлив, что уже давно не вызывал своего брадобрея и его заросшие волосами щёки были тщательно скрыты и со стороны невозможно было понять, что король краснеет, аки девица перед брачной ночью.

Лория сказала ему, что если он ищет благоприятное время для зачатия наследника, то лучшего, чем «сейчас», ему просто не найти. Без капли стыда или неуверенности девочка разъяснила ему как, каким способом и в какой атмосфере это лучше всего сделать. Словно зная о его метаниях касательно молоденькой жены, она рассказала ему несколько… занятных способов побороть собственный и её страхи. В исполнении семилетки эта речь производила сильное впечатление, потому, выслушав одарённую, король только и смог что сесть на ближайшую скамью и сидеть там, пока не почувствовал, что привычный мир снова встал на место и он способен вернуться к своим обязанностям, не заикаясь после каждого слова. «Спасибо», — только и сказал он перед уходом. «Не тяните, ваше величество», — догнало его напутствие в спину.

Видение Вакку было размытым и местами непонятным для самого Голоса. Если убрать из его речи весь туман, что он напустил, то оставалось только послание о том, что в магическом плане Рахидэтели что-то поменялось. Грядут перемены. Какие перемены? Что поменялось? Когда всё произойдёт? Он слишком много хочет от Голоса Рити, да? Не понять ему, простому смертному, всё величие волшебных течений! Монарх стукнул по стене, а одарённый только развёл руками: «Чем богаты, ваше величество!»

Как