решению проблем. Её приговор на приёме тому подтверждение. Мерини не придумала бы лучше. Видимо, в её стране Первый Божественный закон чтут сильнее, чем у нас, раз даже смертную казнь считают неприемлемой.

— И она никого не будет устраивать, — вставила Мерини. — Мирный договор подписан, но все мы понимаем, что подписать и реализовать — разные вещи. Кого бы мы ни поставили судьёй в караване, амелуту или эйуна, — вторая сторона будет противиться этому. А эта девушка, во-первых, существо женского пола без благословения Илаэры, потому не может быть принята нашими мужчинами в роли судьи, а ваши солдаты хотя и спокойно отнесутся к её полу, но всё же не обрадуются судье-амелутке. Чужой, с какой стороны ни глянь. В итоге все будут против одного лица, а не второй половины отряда. А поддерживаемая его светлостью и господином бароном, которые обеспечат выполнение ею обязанностей судьи, она будет неприкосновенна для недовольных. В итоге на время путешествия в караване образуется шаткое, но спокойствие. Мы пока ещё сидим на ящике с горючей смесью влари, и потребуется не один год, чтобы все жители Рахидэтели поверили в окончательный мир и начали в нём жить.

Некоторое время висело молчание. Король встал.

— Я думаю, мы все услышали, что должны были. Тесть, к завтрашнему дню подготовьте мне перепись солдат, которых отправим в Каро-Эль-Тан. И ещё соберите сопроводительный отряд до Гая. Мерини, в столице передадите Голос Хараны под опеку дворцовых одарённых, а уж они сами переправят её в Карраж.

— Ваше величество! А как же вы? — спросила судья.

— Мне необходимо задержаться в Ризме.

— Надолго?

— Сообщу.

— Да, ваше величество. Не беспокойтесь, я позабочусь о девочке.

— Ваше величество, с вашего позволения, я не буду подробно рассказывать солдатам об… особенностях полномочий чужеземки. Просто сообщу, что такова воля Илаэры. Это даст возможность событиям идти своим чередом без постороннего вмешательства.

Король согласно кивнул. Варин обменялся с тану прощальным жестом и вышел, сопровождаемый своими людьми. В коридоре он отослал всех, кроме Доваля, убедился, что вокруг никого нет.

— Капитан, вы едете в Каро-Эль-Тан.

Одарённый выпрямился, козырнул.

— У меня будет для вас поручение. Вы ведь владеете «Памятью земли»?

— Да…

— Мне нужна эта точка!

— Значит, вы не передумали, ваше…

— Капитан Накарт, я понимаю, что скрытность и прямая ложь противоречат натуре одарённых, но помните о том, что вы на службе.

— Но чужеземка, Сёстры же…

— Спросите дозволения в Колыбели. Ирина сейчас под опекой Илаэры, я подчинюсь её воле, если она запретит следить за ней. Слушайте и запоминайте всё, что там будет происходить. И если будет на то воля Сестёр, запомните, откуда она отправится домой. Если её направят куда-то ещё, войдите в доверие, сопровождайте под любым предлогом. Даже если ради выполнения задуманного придётся пройти пешком всю Рахидэтель из конца в конец и обратно! Мне нужно знать это место!

Длань Хараны кивнул, но по всему было видно, что ему совсем не нравится поручение.

— Капитан, нам необходимо понимать, что за боги властвуют в чужой стране и каких послушаний и жертв требуют от своих почитателей. Чем отравлена та земля и не несёт ли яда остальным. Какие люди её населяют и как вооружены… С нас довольно риттов. Повторение ошибок истории — верх глупости.

— Да, ваше величество, — кивнул Доваль. — Будет сделано.

— Хорошо, что вы меня поняли. Свободны.

В это время в комнате, где остались только тану с братом, царила давящая атмосфера.

— Зачем ты это сделал? — спросил Альтариэн. — Мы лишились одарённого. Для нас подобные потери невосполнимы. Стоило оно того? С каких пор тебя интересуют чужие преступники?

— Стоило. Это люди. Переменчивые, не способные на постоянство. Один поступок или одно событие может полностью сломать человека и сделать из него что-то новое. Видят Сёстры, мне в какой-то степени приятно иметь дело с Варином, но… он Раслинг. Кровь от крови своего отца и деда. Я хотел быть уверен, что подписываю договор с тем, с кем до́лжно. Один одарённый — не цена за такое знание. А сборщик податей — лишь предлог.

— И это говорит тот, кого все считают самым набожным существом Рахидэтели, — усмехнулся герцог.

— Мне ещё предстоит замолить этот грех. Преданность богам не отменяет государева бремени.

— Мне кажется, что ты слишком предвзято стал относиться к амелуту. В конце концов, и нас меняют события, закаляют характер, делают сильнее.

— Но у нас есть время их осмыслить, прочувствовать и поступить правильно. Люди же вынуждены распоряжаться жизнью так, словно она — одна из азартных игр, которые у них так популярны среди знати. Они мгновенно принимают решения и начинают действовать. Варин Раслинг — не исключение. В своём безумстве некоторые доходят до того, чтобы отречься от божественного покровительства. Дед короля или этот Шукар тому подтверждение. Я хотел быть уверен.

— Но ведь в итоге он сумел промолчать под заклятьем. Ты не узнал ничего нового. А сам шёл на огромный риск.

— Показательно. Души, которые не имеют стержня совести или долга, и мгновения не простоят под «Пыткой». Думаешь, я не понимаю, что он испачкан убийствами и грязными делами, что у него руки по локоть в крови? Ещё как понимаю! Ведь я такой же. Мы волочём один груз. Это действо лишь показало, что в нём ещё достаточно того, что они зовут «человечностью».

— И всё же я бы не стал так разбрасываться одарёнными, имея в соседях армию, на треть состоящую из них, и рисковать собственными тайнами. Но что сделано, то сделано. Кстати, как тебе его идея с исследованием чужих земель?

— Я полностью с ним солидарен, но… вмешиваться в судьбу существа, находящегося под опекой Великой Матери, не стану. А вот проследить нужно обязательно. Только осторожно, я уверен, что король приставит к ней своих людей, не нужно вызывать их пристального внимания.

— Согласен. И, брат… я вижу, что тебя что-то гнетёт последнее время, хотя договор подписан.

— Вот именно. Подписан. Хотел бы я знать, насколько краток будет этот мир. Королю людей сорок семь лет. В их понимании это примерно середина жизненного цикла. Значит, у нас каких-то три-четыре десятка лет. Наследника у него пока нет. И даже если родится, то будет достаточно молод для трона. Успеет ли Варин передать ему своё видение мира, станет ли он продолжателем его дел? Кто останется при нём наставником? Меня мучает это отсутствие стабильности и то, какие усилия приходится прикладывать для её поддержания. За все годы, что прожил, так и не смог к этому привыкнуть.

— На всё воля Сестёр, как ты любишь