— Мы должны, — коротко пробасил Бутч.

— Это нарушение, — поморщился Райдо. — Приказа об окончании следствия ещё не было…

— Будет. Я должен, — снова выдохнул Бутч и обернулся к Шахрейну. — Пятерка останется здесь. А я прогуляюсь с леди по городу…

Я переводила взгляд с одного на другого и не понимала о чем идет речь.

— Я всегда отдаю свои долги, Шахрейн. Мы просто можем уйти вторым порталом, — пробасил Бутч.

Таджо думал — заложив руки за спину и оглянувшись в окно.

— Звезда — продолжить сборы, сир Адриен — у вас есть шестьдесят мгновений, чтобы показать подопечной город. Шестьдесят, Адриен, — выдал Шах наконец.

— Мы успеем. Леди, — Бутч потянул меня на выход. — Все вопросы потом, — шепнул он мне прямо в ухо, вытягивая из кресла, видя, что я уже открыла рот, чтобы спросить.

***

Мы шли уже знакомым маршрутом — почти таким же, как вчера с Райдо — шли в Госпиталь.

Меня тепло приветствовали. В коридорах мелькали уже знакомые лица сестер, помощников и целителей, усталых со смены. Все оглядывались на дознавателя за спиной, но подойти ко мне так никто и не решился. Внушительная фигура Бутча в черном, с привычным выражением лица, к вопросам не располагала.

Мы прошли первый ярус, поднялись на второй, первая палата, вторая — одиночная. Помощник целителя резво отступил в сторону, освобождая нам путь.

Я проморгалась — палату заливал свет, сторона была солнечной, пахло эликсирами, чарами, кровью и горелой плотью. На кровати, укрытая до подбородка больничным покрывалом, с закрытыми глазами лежала бледная, как снег — Айше.

Помощник целителя объяснял Бутчу коротко — Пансион благородных девиц пострадал — не выдержала защита, в последнюю волну, когда закрывали прореху. Девушки не могли покинуть территорию — жесткие правила и ограничительные браслеты — многие не смогли спастись, некоторых завалило обломками. Разгребали до утра — вытащили всех, кого смогли. У юной госпожи внутренние повреждения, ей зацепило руку и раздробило пальцы.

Айше больше никогда не будет плести. Мне не нужна была диаграмма, чтобы поставить диагноз.

Я подняла глаза на Магистра, который подошел к нам лично — тот отрицательно покачал седой головой — шансов нет.

— Я отправил Вестник, потому счел, что вы захотите поговорить лично, и… принять решение. Вы же сюзерен пациентки? — спросил меня Целитель. Я — кивнула.

Из палаты выставили всех, Бутч наложил плетения тишины и никто не возразил дознавателю, седовласый Магистр лично разбудил Айше — сняв плетения, и — деликатно отошел в сторону.

— Это вы виноваты во всем! Вы! Глава сослал меня сюда, Флоранс в убогую деревню, замуж на вассала! Из-за вас умерла мама!

Я уже не вздрагивала от криков. Айше кричала почти десять мгновений, так, что кровь выступила на губах, попеременно начиная рыдать, проклинать и обвинять.

Хотя госпожа Аурелия умерла, потому что была дурой. И потому что решила, что сможет обыграть дядю.

— Вы виноваты — вы должны платить! Я — в своем праве, — хрипела Айше. — Я требую — милосердия!!!

Кто бросил плетения купола тишины — Бутч или старик-Магистр я не поняла, и это было не важно — дальше Айше кричала беззвучно.

Зачем вызвали меня — я поняла сразу. Айше требовала милосердия — плетений смерти.

Право каждого Высшего — умереть — а не жить калекой. Такое практикуют не всегда и не во всех кланах, дядя точно был бы против — нас слишком мало, Айше не принята алтарем и стала совершенно бесполезна, но сможет рожать здоровых детей. А родовые дары часто просыпаются через поколение.

Всю жизнь. Рожать детей, владеющих искрой. Видеть, как у всех вокруг есть то, чего больше нет у тебя — силы.

Айше просила о смерти.

— Мы решили поставить вас в известность, — качнул седой головой старик. — Родичи и вассал рода…

Я — отстраненно кивнула.

— Вассал не имеет права решать за себя. Даже на это не имеет права. Жить ему или умереть — решает сюзерен.

Какое решение примет дядя… я знала и так. Задача Айше — продолжить служить на благо клана, если не своей силой, то своим телом.

Щелкнув кольцами, я шагнула к кровати, снимая купол тишины.

— Ты должна мне, Блау, — лихорадочно шептала Айше, цепко схватившись за меня. Ярко красные круги расцвели на щеках — ей не дали эликсиров? — Ты забрала всё, когда родилась. Все это должно быть моим и только моим, ты лишила меня всего…

— Тебя не принял алтарь, Айше, — я вырвала руку и растерла посиневшие от хватки пальцы. — Вини в этом предков, Великого, своего отца — кого угодно, но не меня…

— Нет, это ты виновата, — шептала она также горячечно. — Не было бы тебя, меня бы приняли! Приняли бы!

— Кто вбил тебе в голову такую чушь? — Айше не ответила, но ответ был очевиден. — Мать? Сира Аурелия…это бред…

— Ты должна мне, должна — Я хочу уйти чистой, достойной… — ты должна мне — поэтому я прошу о милосердии, взываю, — вцепилась она в рукав со всей силы хваткой, что не отнять. — Убей меня, Блау и сделай это быстро. Ты знаешь Главу… что он решит. Вы уже уничтожили меня — мое будущее, сослав на Юг, просто закончи дело — убей меня быстро…

Я обернулась на Бутча — тот просто молча опустил ресницы — «Да. Если так решили». Магистр возражал больше для проформы, качая седой головой — «вдруг повторится вчерашний всплеск», «ваш возраст», но мы оба понимали, если это сделаю я — он вздохнет с облегчением.

Как сюзерен. Тогда дядя не сможет предъявить никаких претензий Госпиталю.

— Есть много Старших целителей, если вы не доверяете им, из уважения к вам я могу лично… — все-таки предложил Магистр.

— Могу я, — тихо прогудел Бутч.

— Вам достаточно дать простое разрешения от ближайшего сюзерена, и воля вассала будет учтена…

— Я даю разрешение, — выговорила я тихо. — Но сделаю это лично.

Сюзерен всегда несет ответственность за последствия своих действий. Любых. Действий.

— Вы учили плетения? — осторожно спросил старик. — Есть три варианта…

Я кивнула.

— Использовали?

Я кивнула снова.

— Сколько…на вашем счету милосердия?

— Две… — выдала я не подумав. Почти «две сотни». — Двое, — я подняла два пальца вверх. — Вассалы. Юнис и Юстас. Я знаю, что нужно делать.

И старик отступил в сторону, пригласив менталиста за дверь. Нас оставили совершенно одних.

— Будет больно, Блау?

— Нет, ты ничего не почувствуешь, Айше, — я присела на кровать рядом. — Тебя будет клонить в сон. Чуть-чуть, потом все сильнее и сильнее… и ты просто уснешь…