– Неудивительно, что вся та нервотрепка, которую им Марина устроила, на ребенке сказалась. Но как Найденов после всех гадостей, что она им сделала, мог на ней жениться, у меня в голове не укладывается.

– Представления не имею. Вы-то об этом только слышали, а у меня все это на глазах происходило. После смерти Насти Маринка у нас на работе больше не появлялась. Как и где она с Володькой могла пересечься, не знаю. И ведь опять все было очень тихо. Никакой свадьбы. Расписались они в субботу, а в понедельник мы узнали, что Володька уволился по собственному желанию и уже уехал в Москву. Все, с тех пор я его больше не видел.

– Спасибо большое за помощь, Василий Егорович, – поблагодарил его Гуров. – Если увижу Найденова, привет ему от вас передать?

– Не стоит, – криво усмехнулся тот. – Мы с ним находимся в параллельных плоскостях, но они отстоят очень далеко друг от друга.

Попрощавшись с ним, Лев вернулся в машину и позвонил Воронцову:

– Ну, ты узнал что-нибудь о домработнице Ястребова?

– Как ты и предполагал, ее уже нет в живых. Детей своих у нее не было, но осталась племянница, Надежда Павловна Краснова. Она как прописалась у нее, когда учиться в техникум приехала, так до сих пор там и живет. – Воронцов продиктовал Гурову адрес и спросил: – Узнал что-нибудь полезное?

– Узнал много нового, а вот насколько оно будет нам полезно, обсудим, когда Стас вернется. От него, кстати, ничего не слышно?

– Он мне позвонил и сказал, что в Алексеевском все закончил и в Волгоград поехал. Оттуда самолетом вернется – тут сорок минут лету, а машина своим ходом придет. Перед вылетом еще позвонит, чтобы мы его встретили. Судя по голосу, новостей у него много.

– Ну, тогда я сейчас к Красновой, а оттуда к тебе. Надеюсь, что за час управлюсь.

Гуров ошибся, десять минут у него ушло только на то, чтобы попасть в квартиру Надежды Павловны. Услышав, что он из полиции, она решительно заявила, что ее не вызывала, и наотрез отказалась открывать дверь. Никого из соседей по площадке дома не было, пришлось Льву ждать, когда на лестнице кто-то появится. К счастью, это оказался один из жильцов дома, правда, с другого этажа, но Краснову он знал. Гуров предъявил удостоверение ему, тот сначала прочитал молча, а потом вслух и громко, стоя прямо рядом с ее дверью.

– Тетя Надя! Открывайте спокойно! Этот человек действительно из полиции, – успокоил он соседку. – Причем не из местной, а из Москвы.

Краснова наконец открыла дверь, и Лев, увидев женщину, увешанную золотыми украшениями, как новогодняя елка шарами, понял причину ее опасений.

– А чего Москве от меня понадобилось? – удивилась она.

– Вы – племянница Галины Фоминичны Полесовой, которая была домработницей у секретаря обкома партии Ястребова, не так ли?

– Она была уборщицей в обкоме партии, – поправила его женщина.

– Надежда Павловна, не надо лукавить, – попросил Гуров. – Она числилась уборщицей, а фактически работала у него. Но это дела давние и вас никак не касаются. Мне нужно совсем другое. Ваша тетя наверняка рассказывала вам о том, что творилось у них в доме, вот меня и интересуют подробности некоторых событий.

– Тетя Галя, светлая ей память, никогда ничего дома о работе не рассказывала, – отрезала Краснова, – так что я вам ничем помочь не могу. Всего хорошего!

Она собралась закрыть дверь, но Лев придержал ее и сказал:

– Ну, тогда вам сегодня вечером вручат под роспись повестку, и завтра утром в отделении полиции.

– Легко! – рассмеялась она, показав такие великолепные зубы, что они могли быть только искусственными. – Но приду я с адвокатом.

Да-а-а! Давненько Гуров не получал такой отпор! А все потому, что совершенно не умел налаживать контакт с людьми. Он мог выудить из человека мельчайшие подробности какого-нибудь давнего происшествия, мог расколоть самого матерого преступника, но до Крячко, который влезал в душу к человеку, как горячий нож в масло, ему было, как до Луны пешком. Пришлось пойти на попятную. Продолжая удерживать дверь, которую женщина тянула на себя, Лев снова заговорил:

– Надежда Павловна! Вы слышали о том, что в Белогорске был убит единственный сын Найденова?

– Даже видела! Внук в компьютере показал, – раздраженно ответила она, воюя с дверью.

– Я расследую это преступление. Не исключено, что начало этой истории нужно искать в прошлом. Меня интересуют взаимоотношения семьи Ястребова с Владимиром Найденовым. Кое-что я уже знаю, но это информация от его друзей и знакомых. Сейчас мне нужно знать, что происходило с другой стороны. Ну, не может такого быть, чтобы ваша тетя ничего дома об этом не рассказывала. И не бойтесь ничего: Ястребов давно мертв, Марина полгода назад умерла, а Зинаида Леонидовна с инсультом в больнице. Помогите мне, пожалуйста!

– А чего тогда угрожал? – уже не так сердито спросила Краснова. – Или не понял сразу, что не на ту напал?

– Исключительно по глупости, – виновато понурился Лев.

– Эх, ты! А еще полковник! Ладно! Черт с тобой! – оставив дверь в покое и отступив в сторону, произнесла она. – Проходи! Только разуйся!

Н-да, а вот это было нежелательно – носки-то на Льве были вчерашние, но делать было нечего. Тут Гуров увидел стоявшие на половичке мальчишеские сандалии и спросил:

– Вы не одна дома?

– Прибежала с работы внука покормить, а то он как уставится в свой компьютер, так обо всем забывает. Мои отдыхать уехали, а его на меня кинули, вот и кручусь.

– Понятно, а то я подумал, что вы и дома при полном параде ходите.

– А я и ванну при полном параде принимаю, и, знаешь, на дно не тянет, – буркнула Краснова.

Сняв туфли, Лев прошлепал вслед за хозяйкой в кухню, но мельком глянул в комнату и хмыкнул про себя – это было не жилье, а мечта среднестатистического советского человека: ковры, хрусталь, многочисленные сервизы в «стенке» и все остальное, этому сопутствующее.

– Вы работали в торговле? – как бы между прочим, поинтересовался он.

– Начинала в общепите, в заводской столовой, а сейчас завпроизводством в ресторане тут недалеко. Я кулинарный техникум окончила и всю жизнь с поварешками.

– Чувствуется житейская закалка, – заметил Лев, стараясь, чтобы это не прозвучало язвительно, но она все равно обиделась:

– Позубоскаль мне еще! Мигом обратно вылетишь! У меня муж в 90-е погиб, я с сыном вдвоем осталась, так что вдоволь всего нахлебалась. – Увидев его внимательный взгляд, раздраженно объяснила: – Да не бандит он был. Директора завода возил, вот их вдвоем в

машине и взорвали. А теперь садись и спрашивай скорее, чего тебе надо, а то я действительно тороплюсь, так что чаю не предлагаю. Да и не заслужил ты.

– Надежда Павловна, я ведь вам уже сказал, – напомнил Гуров.

– А я тебе на это так скажу: есть Бог на свете! Все видит, все слышит и каждому воздает по делам его. Пусть и не сразу.