— Да нет, какая родня, — рассмеялся Валера. — Просто знаю его с детства, они с отцом вместе начинали. Он меня маленького вместе с матерью как-то раз даже у себя прятал, когда на батю крепко наехали. Я сам этого не помню, мне мама рассказывала. После в доме у нас бывал, на день рождения мне всегда подарки присылал. Хорошие, дорогие. А на восемнадцать лет машину подарил, «Ауди Р8 перфоманс». Но, блин, салатового цвета!!!

— Хрена себе подарочек! — произнес Толян. — Шестьсот пятьдесят лошадей, разгон до сотки за три секунды!

— Неслабо! — признал и я.

— Да она так и стоит в гараже до сих пор, — снова хохотнул Валера. — Мама, как увидела ее, сразу сказала, что мою нынешнюю машину она еще терпит, а эту не станет. Лучше пусть я пешком хожу, это и для здоровья полезней. Я и пообещал, что в нее не сяду. Сань, ну сам посуди — суперкар салатового цвета! Да меня все наши на смех бы подняли, это же жесточайший зашквар. Ладно бы еще желтый, это куда ни шло. Но салатовый! А перекрашивать не комильфо, с такими тачками так нельзя поступать. Да и привык я к «Астон Мартину» уже. Но это ладно. Ты-то как с ним дружбу свел?

— Дружба — не совсем то слово, — возразил я. — Скажем так: немного посотрудничал.

— Стой-стой. — Швецов глянул на меня. — Он с месяц назад на тот свет вроде собирался, а сейчас, если не ошибаюсь, бегает так, будто лет тридцать с плеч сбросил. Никак твоя работа?

— Помог маленько, — не стал скрывать я.

— Ну и хорошо. Хотя с ним, конечно, общаться куда труднее, чем с Белозеровым. Дядя Илья относится к тому типу людей, для которых чужого мнения не существует в принципе, потому, собственно, они с моим отцом насмерть и разругались лет десять назад. Но я все равно его с днем рождения всегда поздравляю. И проведать недавно заезжал, когда узнал, что у него со здоровьем дела плохи. Он меня, правда, не принял.

Вот так, за разговорами, в которых выяснялось, что мы, оказывается, то и дело ходили одними и теми же дорожками, наша дружная компания почти добралась до места назначения. «Почти» — потому как шлагбаум, который упомянул Валера, на самом деле в какой-то момент преградил нам путь. Прав он оказался, поселок, в котором некогда обитал господин Левинсон, охраняли на совесть, просто так внутрь не проскочить. Нет, теоретически можно было дождаться ночи и перелезть через забор в точке, максимально удаленной от КПП, но это как-то унизительно. Мы же не воришки какие-то? Опять же, тогда нам в доме придется еще почти сутки провести, ожидая нужное время, что ни разу не радует.

— Куда? — осведомился у меня крепыш в темно-синей куртке с желтыми нашивками сразу после того, как я опустил окно. — К кому? Пропуск заказан?

— Пропуска нет, — признался я, — но есть ключи от дома, который недавно принадлежал Левинсону Мару Ароновичу, а теперь куплен…

— Стоп-стоп, — наморщил лоб охранник. — Ну да, что-то такое было, предупреждали нас. Ваша фамилия как?

— Смолин, — произнес я, уже догадываясь, что, похоже, Белозеров и вправду на этот раз выбрал очень и очень толкового начальника охраны.

— Во, точно, — подтверждая мои предположения, крепыш вытянул руку в направлении шлагбаума и пискнул маленьким брелком, который в ней находился, — нас насчет вас предупредили. Проезжайте. Где находится дом, который вам нужен, знаете?

— Так навигатор покажет, — вместо меня ответил Швецов. — Доберемся.

Полосатая палка поднялась вверх, и мы въехали на территорию поселка.

Глава 16

Не соврали фото, что мне в свое время выслал Александр, владения бывшего профессора и вправду оказались дивно хороши. Наверное, задумай я и в самом деле причинить этому милому месту какой-то вред, мне было бы очень и очень жалко подобное творить. Много зелени, перголы, которые живописно оплетал вьюнок, альпийская горка, несколько небольших резных скамеек, расставленных на редкость по уму, в тенечке, под деревьями, и, наконец, непосредственно дом. Добротный, уютный даже на вид, с просторной террасой, с балкончиком, на котором, наверное, чудо как хорошо пить чай теплым летним вечером и всем таким прочим.

Нет, само собой, я и дом бы сжег, и сад вырубил, понадобись мне это для дела, но расстроился бы сильно. Я же все-таки не варвар какой. Да и Альбина, поди, уже представляет, как будет блаженствовать в местных красотах, не хотелось бы ее печалить таким развитием событий.

Внутри дом оказался не хуже, чем снаружи. Как есть профессорское гнездо, никакой помпезности, зато присутствует выверенная продуманность единого стиля. Добротная старая мебель, причем не новодел какой-нибудь, а натуральный сталинский ампир, максимум удобств, которые может предоставить нынешнее время, много книг и полное ощущение того, что покойный Левинсон точно не бедствовал.

— Неплохо дядька жил, — оглядевшись, сказал Толян. — Уж явно не на учительскую зарплату.

— Он в институте работал, дятел! — осадила его Жанна. — Там другие деньги.

— Один хрен не такие, на которые вот эдакое можно построить.

Валера тем временем огляделся, а после спросил у меня:

— Саш, у нас сколько времени есть? На который час у тебя рандеву с Марком Ароновичем назначено?

— Два с копейками осталось, — глянул я на экран смартфона. — В пять минут шестого час икс грянет.

Узнать точное время смерти профессора было очень несложно. По одной из первых же ссылок в Яндексе я попал на сайт его учебного заведения, где в первых же строках некролога значилось то, что «…в семнадцать часов пять минут перестало биться сердце действительного члена академии…», ну и так далее. Великое дело Всемирная паутина, здорово таким, как я, жизнь упрощает.

— Славно, славно. — Швецов покрутил головой и улыбнулся. — А вот и она, родимая. Подала голос.

Хранитель кладов потер ладоши и, прыгая через ступеньку, помчался по лестнице на второй этаж. Ну а я последовал за ним. Чего тут одному стоять-то?

Там обнаружились две спальни, еще один санузел, некое подобие гостиной и ожидаемо — кабинет хозяина дома. Большой, заставленный книжными шкафами, сделанными под потолок, где с достоинством поблескивали тусклым золотом корешков издания явно не вчера выпущенных книг, с кожаным диванчиком, на котором можно было передохнуть