обычному голосу: – Складывается впечатление, что старый фанфарон запал на Фицджеральда. – Он прищурил глаза. – Компания Фицджеральда выступала против умиротворения, как припомнил профессор.

– А другой, светловолосый? Опознанный как Джеффри Дракс?

– Он его не помнит.

– И нам все еще ничего не известно о женщине. Тем не менее… – Гюнтер пролистал свои заметки о студентах и нашел ту, которая относилась к Дэвиду Фицджеральду. – Государственный служащий, – проговорил он. – Министерство доминионов.

– Да, – подхватил Сайм. – Государственный служащий.

Он устремил на Гюнтера странный, оценивающий взгляд. Инспектор выглядел даже более напряженным и дерганым, чем обычно.

– У меня есть вот это, – продолжил Сайм и положил на стол фотографию. На ней был изображен один из парней со взятого на квартире снимка, изображение было увеличено и стало зернистым. Симпатичное лицо с серьезным выражением, как и сказал наставник. Темные волнистые волосы. Похож на ирландца. Инспектор снова заговорил: – Этим утром я поручил курьеру поехать и показать эту фотографию старику, жившему рядом с Манкастером, в соседней квартире. Он прислал записку, ответив, что Фицджеральд определенно был одним из посетителей.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Гюнтер.

– Мы, англичане, тоже бываем эффективными.

– Знаю.

– Конечно, существует вероятность, что Манкастер всего лишь позвонил Фицджеральду, как старому приятелю, и попросил помочь вытащить его из этой дыры. У Фицджеральда, насколько нам известно, нет никаких связей с Сопротивлением, как и у Дракса, если именно он был вторым посетителем.

– Тогда зачем им обыскивать квартиру? Вот что не выходит у меня из головы. – Гюнтер снова заглянул в свои записи. – Как вижу, его жена из семьи пацифистов?

– Но пацифисты не симпатизируют Сопротивлению. Слишком много насилия. Слышали, кстати, что в Ливерпуле вчера взорвали броневик? Мерзавцы. – Помолчав, Сайм добавил: – Фицджеральд состоит на государственной службе с тридцать восьмого года, с перерывом на службу в армии.

– Да. Воевал в Норвегии.

Сайм набрал воздуха в грудь:

– Если Фицджеральд работает на Сопротивление и состоит на государственной службе, он представляет собой угрозу для безопасности Британии, – сказал инспектор. – Нам неизвестно, к какой информации он имеет доступ по работе и, соответственно, что` может передавать им. Мой суперинтендант говорит, что нам следует его допросить. Нам, то есть особой службе. Мы не можем просто так отдать его вам.

Сайм коротко улыбнулся, наполовину извиняясь, наполовину бросая вызов.

– Я понимаю вас, – сказал Гюнтер. – Думаю, мне нужно переговорить со штандартенфюрером Гесслером.

– Конечно. – Сайм снова улыбнулся, на этот раз лукаво. – Вот только мне кажется, что комиссар особой службы уже переговорил с ним.

Когда Гюнтер вошел в кабинет Гесслера, штандартенфюрер выглядел осунувшимся и изможденным, слишком уставшим, чтобы ругаться и кричать. Комиссар особой службы действительно переговорил с ним насчет Фицджеральда, и они пришли к компромиссу: Фицджеральда, как государственного служащего, совместно допросят Сайм и Гюнтер. Серьезность проблемы внутренней безопасности нельзя сбрасывать со счетов.

– А Министерство здравоохранения по-прежнему упирается насчет Манкастера, – сказал Гесслер. – Кто-то из Берлина должен поговорить с министром, но пока так и не поговорил. Черт знает, что там происходит в Берлине. Но если что-нибудь пойдет не так, вы знаете, с кого спросят. – Он глянул на Гюнтера с проблеском прежней яростной энергии. – Итак, смысл сделки в том, что вы с Саймом пойдете в Уайтхолл и поговорите о Фицджеральде с его непосредственным начальником. Указать Министерству доминионов на то, что в нем работает сторонник Сопротивления, – это для особой службы как бальзам на раны.

– Помогает в подковерной борьбе с МИ-пять?

– Именно. – Гесслер кисло улыбнулся. – А нам в посольстве известно все о подковерных войнах, не так ли? В конце концов, если не разуверитесь, что он и есть ваш подозреваемый, можете вдвоем арестовать его и доставить на допрос.

– Куда? – осведомился Гюнтер невозмутимо.

– Сюда, в Сенат-хаус. Но непременно вы оба. Насколько понимаю, это самое большее, на что согласится комиссар особой службы.

– Если Фицджеральду что-то известно о секрете Манкастера, о нем узнает и Сайм, – заметил Гюнтер.

– В таком случае, как я уже говорил, с Саймом придется разобраться. Если привезете Фицджеральда с собой, захватите на допрос пистолет, – цинично подытожил штандартенфюрер.

– Но как мы объясним убийство Сайма?

– Это проблема Берлина, – отрезал Гесслер. – Указания сверху однозначны: любая информация, которой располагает Манкастер, предназначается только для нас.

Вернувшись в свой кабинет, Гюнтер рассказал Сайму о предстоящем совместном допросе. В поведении инспектора появилась несвойственная ему прежде самоуверенность – соотношение сил изменилось, или, по крайней мере, так полагал Сайм. Гюнтер теперь пришел к мысли, что от него и впрямь необходимо избавиться. Этот человек пытался стравить между собой немецкое и британское ведомства, рассказал своему комиссару о проблеме с Манкастером как государственным служащим, не предупредив Гюнтера. Ему стоило бы задуматься, к чему это может привести. Слишком высокое мнение о себе ослепило его, подумал гестаповец.

– Итак, мы отправляемся в Уайтхолл, – заявил Сайм. – Рабочий день там заканчивается в пять, поэтому я попрошу особую службу устроить нам встречу с боссом Фицджеральда завтра утром.

Гюнтер вперил в него долгий, пытливый взгляд:

– Предупредите их, чтобы держали все в строгом секрете. Не упоминайте имени Фицджеральда.

– Об этом мы позаботимся, – ухмыльнувшись, пообещал Сайм.

– Какой будет моя роль? Снова изображать молчаливого сержанта?

«Осторожнее, – напомнил себе Гюнтер. – Не выдавать своего раздражения».

– Нет. Полагаем, будет невредно сообщить, что немецкая полиция помогает нам с международной стороной этого дела.

И Сайм нагло улыбнулся.

Глава 29

Рано утром в пятницу Сайм повез Гюнтера по оживленным улицам лондонского центра в Уайтхолл. Был очередной холодный день, небо затягивали серые тучи.

– Вам приходилось раньше расследовать дела, связанные с правительственными учреждениями?

– Нет. Это до сих пор территория МИ-пять. Впрочем, шпионских скандалов в Уайтхолле не было с тех пор, как три года назад в Министерстве внутренних дел накрыли ячейку Сопротивления, – это были двойные агенты. Боссы в Уайтхолле выпололи всех ненадежных много лет назад. Или думали, что выпололи.

– С кем мы встречаемся?

– С начальником отдела, в котором работает Фицджеральд. Его фамилия Хабболд. Отслуживший свое старый пердун уже собирается на пенсию, так сказал мой босс. Когда ему позвонили, Хабболд изъявил полную готовность. Не думаю, что у нас с ним возникнут проблемы.

– Что ему сказали?

– Только то, что имеются подозрения насчет одного из его подчиненных. Все нормально, имя Фицджеральда не называлось.

Они проехали по улице Уайтхолл, мимо Кенотафа, и остановились на углу Даунинг-стрит. Поднимаясь по ступенькам Министерства доминионов, Гюнтер оглядел фриз здания с фигурами африканцев, индийцев и имперских деятелей, покрытыми теперь слоем сажи. Сайм назвал свое имя пожилому вахтеру, сидевшему за столом у входа, сказав, что