а потом арестуем Фицджеральда?

– Да, наверное, так.

– И эту женщину заодно?

– Нет. Не сейчас. – Гюнтер бросил взгляд на Сайма. – Не будем поднимать слишком много волн. Только Фицджеральда. Отвезем его в Сенат-хаус и допросим.

– В немецком стиле? – поинтересовался Сайм.

– Для начала это будет всего лишь беседа, – ответил Гюнтер устало. – А там посмотрим.

Сайм пожал плечами и серьезно взглянул на Гюнтера:

– Шпионы Сопротивления роются в секретных документах правительства. Может выйти большое дело.

– Понимаю.

Дверь открылась. На пороге возник Хабболд: лицо красное, седые волосы растрепаны, глаза за стеклами очков, казалось, стали еще больше.

– Он ушел, – выпалил чиновник. – Фицджеральд ушел. Я отправился к нему в кабинет, а его там нет. Позвонил вахтеру. Тот сказал, что Фицджеральд спустился в пальто и шляпе, и он, вахтер, передал ему мою просьбу оставаться в министерстве, а он просто взял и ушел. Проигнорировал мой приказ. Ушел. – Вдруг Хабболд двинул в сердцах по косяку двери и взвыл: – Он меня предал!

Глава 30

Тем утром Дэвид верстал повестку дня для следующего совещания верховных комиссаров. Когда он пришел в офис, Кэрол за ее столом не было. Он очень беспокоился насчет вчерашнего звонка: то ли ей требовалось поплакаться ему по поводу расспросов из-за потерянного документа, то ли она каким-то образом узнала о его причастности. Поняв, что Сара подозревает его в наличие романа на стороне, он пришел в ужас.

Накануне вечером они ходили в гости к Стиву и Айрин. И Дэвид, и Сара были расстроены и погружены в свои заботы. За ужином Айрин щебетала о приготовлениях к Рождеству, о том, как идут дела у детей в школе, о холодной погоде. И все время внимательно наблюдала за Дэвидом и Сарой, чувствуя неладное. Стив вел себя безупречно, о политике и депортациях не говорили, хотя Айрин упомянула о беспорядках в Уондсуорте – в концертном зале, где выступали новые рок-н-ролльные ансамбли из Америки, шайка «джазовых мальчиков» поломала стулья. Негодовали насчет запрета на ввоз этих записей из Штатов.

– Чего еще от них ожидать? – подхватил Стив. – «Джазовые мальчики» всегда дерутся. Свора негодяев. Выглядят как придурки в этих своих длиннополых шмотках, а ведут себя как бандиты.

– А чернорубашечники не такие? – спросил Дэвид.

– Ладно, – быстро воскликнула Айрин, чтобы не дать разгореться спору. – Все согласны, что «джазовые мальчики» не имеют отношения к политике, просто им нравится устраивать всякие заварухи.

После еды они сели смотреть по телевизору комедийную программу с Фрэнки Хауэрдом; Дэвиду хотелось рыдать со скуки. Когда гости надевали пальто, Стив обмолвился, что после Рождества совершит деловую поездку в Германию.

– В Линц, – уточнил он. – В родной город фюрера. Еще один проект нового строительства.

Дэвид не заглотил наживку. Они с Сарой возвращались домой, храня ледяное молчание.

– У меня не было романа с той женщиной, – сказал Дэвид, когда они свернули на свою улицу. – Я хочу, чтобы ты поверила мне.

– Я тоже этого хочу, – с грустью отозвалась Сара. – Но не могу.

Сложно было сосредоточиться на работе тем утром. Незадолго до десяти зазвонил телефон.

– Фицджеральд, – бросил он в трубку сухо.

– Дэвид?

Он узнал голос Кэрол. Та говорила сдавленно, как бы с одышкой.

– Да.

– Дэвид, у меня мало времени. Кое-что случилось.

– В чем…

– Я звоню из кабинета, который дальше по коридору. Здесь пусто, но сюда могут войти. Послушай, пожалуйста, это срочно. – Она говорила торопливо. – Я только что была с Деббом у твоего босса, мистера Хабболда. Там сидели еще… – Дэвид услышал судорожный вздох, – еще двое полицейских. Сказали, будто они из особой службы, вот только один был немцем. В одной из секретных папок обнаружили документ, которого там не должно было быть, и взяли его из папки, с которой работал ты. – Речь Кэрол еще больше убыстрилась. – Хабболд сообщил об этом Деббу, и тот попытался взвалить вину на меня…

У Дэвида часто забилось сердце.

– Ты об этом хотела поговорить со мной вчера вечером? – спросил он.

– Да. Дэвид, послушай, пожалуйста. Те полицейские задавали вопросы насчет нашей… нашей дружбы. Они считают, что я могла предоставить тебе доступ к секретной комнате. Я сказала, что мы просто друзья и ты меня ни о чем не просил. Но на столе у Хабболда лежала открытая папка, и я заметила твое имя. Думаю, это было твое личное дело. Я звоню, чтобы предупредить: они могут вызвать и тебя.

Усилием воли Дэвид заставил себя говорить спокойно:

– Какое отношение имеет к этому особая служба? И немец?

«Это из-за Фрэнка, – подумал он. – Они каким-то образом вышли на меня».

– Не знаю. Просто хочу тебя предупредить. Я понятия не имею, что происходит… – Голос снова изменил Кэрол. – Но если ты совершил то, чего не должен был, не говори мне. Я не хочу знать…

– Кэрол, мне жаль… – промолвил он.

– Не говори мне ничего. – Она перешла на настойчивый шепот. – Если я ничего не буду знать, то ничего не расскажу им. Ты хороший человек, Дэвид. – Голос ее смягчился. – Какой бы поступок ты ни совершил, ты действовал из добрых побуждений, я это знаю. – Потом женщина добавила вдруг с грустью: – Ты ведь знаешь, что я всегда чувствовала по отношению к тебе. Ведь знаешь, правда? Я могу сказать.

Он не ответил. Просто не смог. На миг повисла тишина, потом Кэрол заговорила снова, очень тихо:

– Они не найдут улик против меня, потому что их просто не существует. Даже если ты исчезнешь. – (Он ничего не сказал.) – Ты ведь собираешься уйти, правда? Нет, не отвечай, не надо.

– Кэрол…

– Ты поступал так, как считал правильным. Ты хороший человек, Дэвид.

Зазвучали гудки. Потрясенный, он положил трубку. Затем в мозгу щелкнуло: Дэвид вспомнил заученный им порядок действий в том случае, если на работе складывается чрезвычайная ситуация, если есть основания думать, что его раскрыли. Немедленно выйти из министерства, найти телефонную будку и позвонить по номеру, который он давно знает наизусть. Дэвид застыл на месте. Он понимал, что, если уйдет, для Кэрол все осложнится. Она любила его, а он воспользовался ею, и все равно Кэрол пытается его спасти.

Сара. Ей тоже грозит опасность, как и всем, если его схватят. Он глянул на дверь. Момент настал: Хабболд и любой другой сотрудник министерства – враги, готовые его захватить. И двое полицейских, один из них – немец. Дэвид сгреб пальто и шляпу и ринулся к двери, захватив портфель и зонт. Потом стремительно спустился на два этажа до вестибюля; ему хотелось бежать, но не следовало привлекать внимания.