Этот первый из ее романов, задуманный в новом столетии, заметно отличался от предыдущих. Действие "Мэнсфилд-парка" происходит не в консервативной сельской среде времен юности Джейн, где жизнь вращалась вокруг главного особняка поместья и церкви, а девушки выезжали на балы. Французская революция и Наполеоновские войны изменили этот образ жизни. "Мэнсфилд-парк" описывает "неустойчивый мир девятнадцатого века" и оценивает установившийся порядок с "долей неприязни, порицания и чувства вины", как выразился критик Уоррен Робертс. Поместье Бертрамов, владельцев Мэнсфилд-парка, показано одновременно богатым и пришедшим в упадок, а персонажи Джейн живо отвлекаются на главные вопросы той эпохи: рабство, религию, богатство, истину, ложь. "Девизом этого романа могло бы стать "Измениться или погибнуть", — отмечает Робертс. — Одна из его тем — улучшение общества".

Тем не менее роман имеет глубокие корни в жизни самой Джейн, в том, что ей пришлось пережить в юности. Знаменитые представления в Мэнсфилд-парке, "Мэнсфилдские спектакли", как "язвительно" называла их Джулия Бертрам, вызывают в памяти маленькую театральную труппу в амбаре стивентонского пастората. В Георгианскую эпоху шли весьма жаркие споры о том, является ли участие в любительских спектаклях добродетелью, и Джейн использовала их для создания драматических коллизий. Будучи большой любительницей театра, Джейн в описании домашних спектаклей в Мэнсфилде демонстрирует глубокое знание жизни театральных трупп. Том Бертрам одновременно является и актером, и режиссером, в точности как в профессиональном театре, а Фанни достается роль суфлера, не слишком престижная, но очень важная, поскольку скрепляет всю постановку. Персонажи романа разыгрывают пьесу "Обеты любви", которую не менее семнадцати раз показывали в Бате, когда там жила Джейн; таким образом, ее выбор, вероятно, стал следствием знакомства с городом греха.

Кроме того, "Мэнсфилд-парк" известен тем, что в нем поднимается тема рабства. Само название дома вызывает ассоциации с судьей Мэнсфилдом, многочисленные вердикты которого против рабовладельцев (запрет на превращение рабов в предмет страховых претензий и на получение владельцем материальной компенсации за их смерть) были важными шагами на пути к уничтожению рабства. В книге Джейн богатство семьи обеспечивают поместья в Антигуа, и сэр Томас отправляется туда, чтобы поправить дела, а мерзкая миссис Норрис носит фамилию печально известного работорговца из Западной Африки. "Ты разве не слышал вчера вечером, как я его спросила про торговлю рабами?" — спрашивает Фанни своего кузена Эдмунда, демонстрируя, что только у нее, робкой Фанни, единственной из всей семьи хватает смелости напомнить сэру Томасу, откуда берутся его деньги.

Но главная тема "Мэнсфилд-парка", главнее любой другой, — это поиски дома. Как подчеркивает критик Паула Бирн, слово "дом" встречается в тексте больше 140 раз. Героиня романа, Фанни, постепенно начинает чувствовать себя "дома" в Мэнсфилд-парке; она с трудом приспосабливается к новому месту, заполняя свою комнату тщательно выбранными картинами и дорогими для нее вещами. Когда Фанни отказывает в высшей степени достойному Генри Крофорду, ее отсылают "домой" в Портсмут, чтобы она подумала о своем будущем. Оставшись в одиночестве, Фанни начинает рассматривать дом приемных родителей как место, которому она действительно принадлежит.

Джейн отвергает идею, которой насчитывалась уже не одна сотня лет: представление о том, что человек корнями привязан к своей родине и что место рождения и кровь гораздо важнее жизненного опыта и таланта. Но жизнь научила ее, что люди могут выжить — и даже расцвести — после пересадки на другую почву. Уехав в Портсмут, Фанни переживает модное состояние ностальгии: она скучает не столько по реальному месту, сколько по своей памяти о нем. В конечном счете, вернувшись в Мэнсфилд-парк и сумев стать там незаменимой, она своими усилиями создает для себя новый, лучший дом. Это история о том, как человек получает заслуженную награду.

Насколько нам известно, роман был начат и закончен в Чотон-коттедже. Упоминания о работе над ним встречаются в письмах Джейн с января по сентябрь 1813 года. Она всегда тщательно следила за датами в своих произведениях, и в "Мэнсфилд-парке" они соответствуют 1808–1809 годам. В январе 1813-го такой персонаж, как миссис Грант, уже существовал, и был хорошо известен Кассандре, поскольку Джейн в письме говорит о ней как о реальном человеке: она описывала партию в вист, отмечая, что за их круглым столом собралось "столько же человек, сколько у миссис Грант". Кассандра настолько хорошо знала замысел романа, что позволяла себе спорить с Джейн относительно того, как должен развиваться сюжет. Она хотела, чтобы Джейн позволила "мистеру Крофорду жениться на Фанни Прайс". Но Джейн, несмотря на эти дебаты, "не согласилась на изменения". Джейн по-прежнему уступала сестре во всем, кроме сочинения романов.

Братья Джейн тоже попали на страницы романа. Уильям Прайс вернулся из плавания и приехал к сестре, в точности, как Фрэнк, подарив ей ни с чем не сравнимую радость "беспрепятственных, равных, свободных от каких-либо опасений отношений с братом и другом". А у самой Фанни есть нечто общее с Эдвардом, которого забрали от родителей и воспитывали в роскоши Годмершэм-парка.

Джейн закончила книгу "вскоре после" июня 1813 года, а в марте 1814-го уже была готова корректура "Мэнсфилд-парка". Джейн и Генри читали ее в карете по дороге в Лондон. "Ему понравились леди Б. и миссис Н., — сообщала Джейн, — и он хвалит описание персонажей".

Совершенно очевидно, что она беспокоилась, как Генри воспримет "Мэнсфилд-парк", поскольку тоже "включила" его в роман, причем выставила не в самом лучшем свете. Джейн позаимствовала у Генри и Элизы многие черты для образов Генри Крофорда и его сестры Мэри, остроумной, забавной, но сомнительной с точки зрения общепринятой морали. Обе пары образуют конфиденциальный союз, направленный против общества, и получают от этого удовольствие. Но о реакции Генри мы знаем лишь, что он нашел произведение "чрезвычайно интересным", что могло означать все что угодно. Джейн ждала выхода книги, как будущая мать ждет рождения ребенка. "До конца апреля", с волнением писала она, он "появится на свет".

Но еще до того, как стала известна реакция читающей публики, Джейн приступила к работе над "Эммой". И снова в романе появляются члены семьи.

Когда Джейн начала новый роман, "Эмма", ее мысли обратились к двум юным барышням, ее любимым племянницам Фанни Остин Найт и Анне Остин — из них обеих, как из Кэтрин Морланд, "выросли героини романа", — которые теперь достаточно повзрослели, чтобы самим заводить романы. Они достойны нашего внимания, потому что могут рассказать об отношении Джейн к жизни и к любви. Ее письма к повзрослевшим племянницам чрезвычайно милы: благожелательные, ободряющие, заинтересованные. Джейн любила младенцев, настороженно относилась к детям постарше, но явно обожала молодежь. "Самое интересное начнется, — писала она, — когда героиня вырастет".