– Я точно знаю, что здесь ты в безопасности.

– Самое безопасное место во дворце – я помню. Дерьмо все это.

Нахмурившись, он отпрянул назад.

– Простите?

– Я сказала, что дерьмо все это. Разве я в безопасности с тобой? – я обмякла в его руках. – Я… я… я дура.

Эльфийка из Рассвета была права. Я с ума по нему сошла. За несколько месяцев он разрушил все то, чем я была… Я больше не узнавала себя.

Он напряженно разглядывал мое лицо, его хватка ослабла, а глаза смягчились.

– Кэт, ты не…

Я бросилась к нему, чтобы оборвать этот жалеющий взгляд.

Но он снова высвободился из моих объятий. Жжение на моей коже стало невыносимым – только он мог унять его, но он отказывался.

– Бастиан, пожалуйста, просто…

– Давай выпьем, а? – он криво улыбнулся. – И потом сможем поговорить.

– Я не хочу говорить.

– Мы можем и не говорить, – его улыбка стала лукавой, полной мрачных обещаний.

– Так-то мне уже больше нравится, – с этими словами я махнула рукой в сторону графина, и он вернулся с двумя бокалами. Потягивая свой бренди, я смотрела на него поверх бокала и мысленно раздевала.

На этот раз я не стану просить его оставить брюки.

– Ах-а… – он поймал мою руку, которая каким-то образом добралась до пуговиц его на его брюках. – Сначала выпей.

– Я не думала, что ты из тех, кому нужно выпить для храбрости, – я усмехнулась и осушила бокал крепкого бренди. – Ну что, теперь рад? – я показала ему пустой бокал. – А теперь трахай меня, пока я не забуду свое имя.

Я рассмеялась, и этот звук раздавался в моих ушах снова и снова. Он поймал мой бокал, когда тот падал на пол.

Когда я успела его уронить? И когда комната начала пульсировать?

Потирая виски, я нахмурилась, глядя, как дышат стены.

– Бас… Бастиан? – мои веки опустились, а руки стали тяжелыми. Я плюхнулась на диван. – Что…? Ты что-то подмешал мне.

Он поморщился.

– Тебе нужно выспаться, а мы пока будем искать твое ожерелье. Это единственное, что я смог придумать, чтобы угомонить тебя.

И хотя я уже не могла достать до него, моя кожа все еще требовала его прикосновений. Я разочаровано хмыкнула.

– Разве ты не хочешь меня?

Вздохнув, он сел на край дивана.

– В этом мире мало вещей, которых я хочу больше.

Мне удалось закинуть ногу ему на колени и задрать платье, но мое тело весило слишком много, чтобы двигаться дальше.

– Тогда сделай это. Пожалуйста.

Фыркнув от смеха, он покачал головой.

– Нечестно использовать это слово, зная, что оно делает со мной, – он взял мою ногу и потер ступню, вырвав из меня стон, когда уверенным движением большого пальца он зажег все мое тело. – Но… То, как ты вела себя, когда я остался в твоей комнате, – он нахмурился, обводя пальцами подушечку на моей стопе. – Такая тихая. Такая неподвижная. В какой-то момент я подумал, что ты умерла, но потом услышал твое осторожное дыхание, словно ты пыталась затаиться, чтобы тебя не услышали.

Он сглотнул и поднял на меня глаза.

– Что-то случилось, да? Твой муж или… я не знаю.

Я затаила дыхание. Я привыкла к тому, что могу читать людей и тем самым узнавать то, что они скрывают, совсем позабыв о том, что сама могу выдать какие-то свои секреты.

Он поцеловал мою ступню. Даже не помню, когда я сняла обувь.

– Когда мы займемся… Когда мы будем спать вместе, я хочу, чтобы ты знала: мы делаем это друг с другом, а не только я с тобой.

Друг с другом. С тобой. Такие маленькие слова. Такая пропасть между ними. Меня потрясло осознание того, что я никогда не видела разницы и не думала о сексе как о чем-то, что делается вместе, а не совершается надо мной.

Он нежно улыбнулся, без клыков и лукавства.

– Однажды, Кэт, ты попросишь меня быть с тобой, и ты на самом деле будешь хотеть этого. Никаких эльфийских чар, ничего, что могло бы затуманить твой разум. И когда ты попросишь меня, свободно и от всего сердца, я отведу тебя в свои комнаты и не спеша покажу тебе, как это все должно быть.

Веки вяло опускались, но пульс продолжал раздаваться в каждой частичке моего тела… не только от желания, а…

Это было что-то сладостное и горькое, что-то печальное, – то, что нуждалось в нежности, а не в жесткой жадной похоти.

Оно щипало мне глаза, и я ненавидела это.

– Глупости, – прошептала я, чувствуя, как сжимается грудь. – Мне было не хуже, чем любой другой аристократке в браке по расчету.

Он покачал головой и прижал мои стопы к своей груди, позволяя им впитывать его тепло.

– Я видел травмы, Кэтрин. Я знаю, как они выглядят. Это обдирание заусенцев, когда ты думаешь, что никто не смотрит. Это самая контролируемая женщина, которую я когда-либо встречал, бежит сломя голову прямо на меня, ослепленная ужасом. Это когда ты лежишь рядом со мной, неподвижная, как труп, – мышцы на его челюсти напряглись, а шрам на губах побледнел, когда он сжал губы. – Ради твоего же мужа я рад, что он мертв. Если бы он не был мертв, мне пришлось бы самому сделать так, чтобы он умер.

Я вздрогнула. Не от его угрозы, а от всего, что он сказал до этого. Все, что, как мне казалось, я контролировала или хотя бы скрывала… он видел.

Желая сбежать от этой мысли, я перестала бороться и позволила глазам закрыться. Руки обхватили меня, поднимая все выше и выше, пока я не оказалась где-то выше луны.

– Ты еще здесь? – мягко спросил он.

– Ммм… – я кивнула.

– Твое ожерелье. Ты знаешь, где оно? Ты снимала его?

Я покачала головой, утыкаясь в него.

– Кто-то снял его?

– Не знаю.

– Думаешь, оно само оторвалось?

Жаль, что ты угодила в неприятности.

– Эльфийка из Рассвета…

– Что она сделала?

Но тепло уносило меня.

Какая-то тряска вернула меня к тяжелому телу и болезненным синякам.

– Кэт, побудь со мной еще немного. Нам нужно найти твое ожерелье. Что эльфийка из Рассвета?

– Прикоснулась к моему плечу. – Она могла снять это ожерелье, про которое он все твердил. – Прямо перед тем, как мы пошли танцевать.

– Точно, – он опустил меня на что-то еще более мягкое, чем облака, и я застонала. Было ощущение, что мой мозг обволакивается сладковатым туманом. – Та, с которой я тебя видел? С розово-золотистыми волосами?

– Ммм… – Я бы могла кивнуть,