Все это очень похоже на сценические ремарки, и в «Тайной вечере», куда вошли многие из описанных жестов, Леонардо выступил в качестве настоящего балетмейстера.

Двенадцать апостолов сгруппированы по трое. Если начать осмотр картины с левого края, можно ощутить, как течет время, словно повествование движется слева направо. У левого края сидят апостолы Варфоломей, Иаков Младший и Андрей, и видно, что все они изумлены только что прозвучавшими словами Иисуса. Варфоломей, взволнованный и упрямый, уже вскакивает на ноги («вот-вот поднимется, выставив голову вперед», как описывал Леонардо спорящих людей).

Вторая троица слева — это Иуда, Петр и Иоанн. Темный, некрасивый, горбоносый Иуда сжимает в правой руке мошну со сребрениками, полученными за обещание предать Иисуса, и он знает, что слова учителя обращены к нему. Он подался назад и опрокинул солонку (что ясно видно на ранних копиях, но не на фреске в ее нынешнем состоянии), и этот жест уже сделался печально знаменитым. Его фигура, отпрянувшая от Иисуса, показана в тени. Но, если изогнувшееся тело Иуды откинулось назад, то левая рука все еще тянется к обличающему хлебу, который предателю суждено разделить с Иисусом. «Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня», — говорит Иисус в Евангелии от Матфея. А у Луки его слова переданы так: «И вот, рука предающего Меня со Мною за столом»[532].

Петр взволнован, возмущен и уже настроен на драку. «О ком это он?» — спрашивает Петр. Похоже, он уже готов действовать. В его правой руке длинный нож, и позже, в тот же вечер, он отсечет ухо слуге первосвященника, пытаясь защитить Иисуса от толпы, присланной схватить его.

А вот Иоанн спокоен: он уверен, что речь не о нем. Он кажется опечаленным и вместе с тем смирившимся с неотвратимой судьбой. Традиционно Иоанна изображают спящим или положившим голову Иисусу на грудь. Леонардо же изобразил его таким, каким он стал чуть позже: бессильно грустящим от слов Иисуса.

Дэн Браун в романе «Код да Винчи», основой для которого послужила книга Линн Пикнетт и Клайва Принса «Откровение тамплиеров», пересказывает конспирологическую теорию, и одним из ее ключевых элементов является утверждение, будто под женственным обличьем Иоанна в действительности скрывалась Мария Магдалина, верная подруга Иисуса. Хотя такой поворот отлично вписывается в сюжет разухабистого детектива, сама эта гипотеза не подтверждается фактами. Один из персонажей романа заявляет, будто важной подсказкой служит женоподобная внешность Иоанна, потому что «Леонардо умел искусно изображать различие между полами». Однако Росс Кинг в книге «Тайная вечеря» указывает: «Все ровно наоборот: Леонардо умел искусно стирать различия между полами»[533]. В его живописи то и дело появляются привлекательные андрогины — начиная с ангела в «Крещении Христа» Верроккьо и заканчивая «Святым Иоанном Крестителем», написанным незадолго до смерти.

Иисус сидит в одиночестве в самом центре, рот у него все еще приоткрыт, он только что умолк. Остальные персонажи выражают чувства очень сильно, почти преувеличенно, словно разыгрывают роли в представлении. Иисус же выглядит безмятежным и безропотным. Он спокоен и ничуть не взволнован. Его фигура несколько крупнее, чем фигуры апостолов, хотя Леонардо хитроумно замаскировал этот нарочно проделанный фокус. Позади него открытое окно с виднеющимся ярким пейзажем, который образует вокруг головы Христа естественное сияние. Синий плащ написан ультрамарином — самой дорогой краской. Изучая оптику, Леонардо выяснил, что на светлом фоне предметы кажутся крупнее, чем на темном.

В троицу, изображенную справа от Иисуса, входят Фома, Иаков Старший и Филипп. Фома воздел кверху руку, выставив вперед указательный палец. (Этот жест стал в первую очередь ассоциироваться с Леонардо, который часто изображал его, в том числе на картине «Святой Иоанн Креститель», и считается, что Рафаэль, изображая Платона в «Афинской школе», взял за модель самого Леонардо.) Позже Фома получит прозвище «Неверующий», потому что, встретив воскресшего Христа, он усомнится в чуде воскресения и потребует доказательств. Тогда Иисус велит Фоме вложить персты в его свежие раны. Сохранились подготовительные рисунки, изображающие Филиппа и Иакова; похоже, что моделью для Филиппа, типичного гермафродита, послужил тот же натурщик, с которого Леонардо писал Деву Марию для лондонского варианта «Мадонны в скалах».

В крайнюю справа троицу объединены Матфей, Фаддей и Симон. Между ними уже идет горячий спор о том, кого имел в виду Иисус. Посмотрите на сложенную в горсть правую руку Фаддея. Леонардо был мастером изображать жесты, а еще он умел придавать им некоторую таинственность, чтобы зрителю интересно было разгадывать их смысл. Может быть, он собирается хлопнуть ладонью по столу, как бы говоря: «Я так и знал»? Или большим пальцем он показывает на Иуду? А теперь поглядите на Матфея. На кого указывают обе его приподнятые ладони — на Иисуса или на Иуду? Зрителю не стоит расстраиваться из-за того, что это остается непонятным: ведь и сами Матфей и Фаддей сбиты с толку, до них еще не дошел смысл услышанного, они сами силятся понять, в чем дело, и повернулись к Симону, ожидая от него ответов.

Правая рука Иисуса тянется к стакану, на треть наполненному красным вином. Здесь есть одна поразительная деталь: его мизинец виден сквозь стекло стакана. Рядом со стаканом — тарелка и кусок хлеба. Левая рука повернута ладонью кверху, она указывает на другой кусок хлеба, и на него же Иисус смотрит, опустив глаза. Перспектива и композиция картины выстроены так (особенно, если смотреть со стороны двери, откуда монахи входили в трапезную), чтобы зритель следил глазами за взглядом Иисуса, то есть вел бы взгляд вдоль его левой руки вниз, к куску хлеба.

Этот жест и взгляд заключают в себе второй миг, ярко вспыхивающий в сюжете картины: зарождение обряда евхаристии. В Евангелии от Матфея этот миг прямо следует за словами о предательстве: «Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов». Эта часть повествования исходит напрямую от Иисуса, охватывая и реакцию учеников на его слова, возвестившие предательство Иуды, и учреждение священного таинства причастия[534].