– Детка, ты была прекрасна, – шепчет мама, утирая уголки глаз платком. – Мне так жаль, что мы не видели этого раньше.

Мама подходит и целует меня в щеку, заключая в самые крепкие объятия, на которые способна хрупкая женщина. Но она каким-то образом чуть ли не ломает мне ребра.

– Я рада, что вы смогли приехать. Как тебе мои дети?

– Они такие… искренние. Как и ты.

– Они были лучшим украшением этого вечера, – с улыбкой говорю я.

Мама отстраняется, и наступает точка невозврата. Юг и север каким-то образом сходятся на одном полушарии в попытке не разрушить мир. Глаза папы осматривают меня с головы до пят. Но мое тело не совершает ни единого импульса в ответ. Сердце бьется в здоровом ритме.

– Привет, папа.

– Аннабель, – кивает он, и я встречаюсь с глазами, любимыми мной с самого рождения. – Ты была… очень хороша. Я горжусь тобой.

Раньше я бы отдала все деньги мира, чтобы услышать от него эти слова. Как мелочны мы иногда в своих проблемах и желаниях.

– Рада, что ты здесь, – склоняю я голову.

– Приезжай домой, мы скучаем по тебе. И… – Он откашливается и подходит ко мне, неловко обнимая. – Я люблю тебя.

Мне приходится зажмуриться так сильно, что появляются искры. Вот теперь сердце начинает ускорять свой темп. Что мне ответить? Конечно же, я все еще его люблю, но…

– Мой дом здесь. – Я прочищаю горло. – И для тех, кто меня любит, моя дверь всегда открыта.

Папа отстраняется и, кивнув мне на прощание, выходит из академии. Мы общаемся с мамой и Авророй, которая не отрывает взгляда от другого угла вестибюля. Повернувшись, я вижу Лиама в окружении, наверное, половины женского населения нашей планеты. Ну или как минимум академии. Чужие руки находятся на всех частях его тела, а он с довольным видом чуть ли не раздает автографы. Взгляд друга медленно скользит в нашу сторону, и Аврора прячется за мою спину.

– Не расскажешь мне, что происходит? И не забудь о том, что я слышала твой голос в доме Лиама. – Я поворачиваюсь к ней лицом.

– Тут не о чем говорить. Мы встретились с ним случайно, когда он был в Бристоле. Он предложил помощь с экзаменами. Я ее приняла. Конец истории, – вздыхает Аврора. – Его самого не тошнит от всех этих прикосновений? Серьезно, он словно какая-то статуя, которую нужно потереть на удачу. Надеюсь, место, которое ему больше всего натирают, отвалится.

Я открываю и закрываю рот, но смех все равно сотрясает мою грудь.

– Не стоит переживать о его местах. Тебе только недавно исполнилось восемнадцать, Рора. – Я касаюсь ее щеки.

– Боже упаси. Меня это вообще не волнует. Он слишком стар для меня, – ухмыляется она. – И сегодня третье июня. Мне уже целых шесть дней восемнадцать. А Лиам в свои двадцать пять пьет зеленый чай под классическую музыку, ходит по дому в шелковом халате и читает газеты… Кто вообще читает газеты? Поэтому его личность времен королевы Виктории меня абсолютно не привлекает.

Вау, даже я не знала, в каком халате ходит по дому Лиам.

Нужно ли переживать о том, что моя сестра очень импульсивно пытается скрыть свою симпатию? Да, черт возьми. Не потому что я против того, чтобы она была влюблена в моего друга. И меня даже не сильно тревожит тот факт, что между ними пропасть в семь лет. Все дело в том, что я уверена: он разобьет ее сердце, потому что личная жизнь Лиама была спланирована еще до его рождения.

– Да, тебе подойдут парни… из Диснейленда, полагаю.

– Ты всегда будешь считать меня маленькой?

– Я помню, как меняла тебе подгузники, Рора.

Она толкает меня в бок, но сразу же обнимает. Держа ее в своих руках, я понимаю, что все мы взрослеем, но некоторые люди всегда остаются в нашей душе в одном возрасте. Сколько бы лет нам ни было, я буду старшей сестрой, а она – маленькой Ророй, прикасающейся к моей щеке.

После того как мы проводили мою семью, Леви начинает вести себя очень странно. Он почти ничего не говорит, лишь беспрестанно прикасается ко мне, словно я мягкий антистресс, успокаивающий его нервы.

– Что с тобой? – спрашиваю я, когда мы направляемся к машине.

Леви останавливается и смотрит на меня с высоты своего роста. Я поднимаю взгляд к нему, пытаясь увидеть в его глазах ответ на вопрос.

– Ты доверяешь мне? – тихо спрашивает он, протягивая свою руку к моей.

– Да, – не задумываясь, отвечаю я.

Леви достает из кармана маску для сна. Она фиолетовая, с мультяшными глазками.

Что? Я ожидала чего угодно, но не этого.

– Тебе нужно надеть это. Я помогу. – Он поправляет резинку маски на волосах и натягивает ее мне на глаза.

Приятный холодок начинает распространяться вокруг век. После ярких софитов и тонны макияжа это настоящее блаженство.

– Она с охлаждающим эффектом. Круто? – Я слышу в его голосе нотки детского восхищения.

– Круто, – смеюсь я. – Мне кажется, я засну прямо на тротуаре.

Леви подхватывает меня на руки, и я обвиваю его за талию ногами. Хорошо, что я переоделась в джинсы, иначе еще одно платье разошлось бы по швам. У меня в руках букет гортензий, которые утыкаются ему в ухо. Он извивается от щекочущих ощущений.

– По мне как будто кто-то ползет, – ворчит он и ускоряет шаг. – Не снимай маску до конца поездки, поспи. – Леви усаживает меня в машину и пристегивает.

– Куда мы едем?

– Серьезно? Ты думаешь, я закрыл твои глаза просто так? Я не скажу, куда мы едем. Спи.

– Такой скрытный.

Я поправляю маску, когда мы трогаемся с места.

– Не снимай!

От его команды мои руки резко опускаются вниз. Боже, он действительно очень нервный.

– Эй, расслабься. Я просто поправила ее.

– Хорошо, – со вздохом произносит он.

По пути мы слушаем музыку и его нервный стук пальцев по рулю. Я так устала, что действительно засыпаю под этот странный ремикс звуков. Но даже сквозь сон не прекращаю перебирать варианты мест, куда мы направляемся. Не знаю, сколько проходит времени, когда свежий воздух начинает щекотать нос и развевать волосы. Я понимаю, что Леви опять держит меня на руках, потому что тепло его тела проникает глубоко в сердце. Щетина нежно царапает щеку, еще больше возвращая меня в реальность после сна.

– Просыпайся, мы приехали, – шепчет он и аккуратно ставит меня на ноги, продолжая крепко держать за талию и плечи. – Пообещай, что не будешь на меня злиться.

– Когда ты так говоришь, я не могу ничего обещать, потому что