– Так, парни, он там! – потирая от возбуждения руки, сказал Попков. – Не будем пугать окружающих. Придется подежурить ночь, а утром задержим Большакова.

– Не понял! – удивился Костин. – Что за сопли? Если есть основания его задерживать, значит, под «микитки» и в машину. Мы что, из-за такой фигни будем тут всю ночь торчать?

– Будем, – тихо, но очень веско отозвался Минаков. – Потому что это не фигня.

Молчан, когда оперативник доложил ему ситуацию, согласился с его решением, но при одном условии: если есть гарантия, что подозреваемый не скроется этой ночью. Попков с помощниками дежурили в саду дома по два часа каждый. А в семь утра парни в одних плавках побежали к реке. После пробежки и купания под неодобрительными взглядами Костина Попков все же разрешил приступить к задержанию. Оставив омоновцев снаружи, он вошел в дом, представился и, увидев, как побледнела бабушка, сразу заулыбался и стал объяснять, что Олег – очень важный свидетель, и ему срочно надо вернуться в Рязань. Большаков кивком все подтвердил и пошел одеваться.

Уже в машине Вадим не удержался и спросил:

– Почему ты уехал из города, почему спрятался? Тебя ведь предупреждали, чтобы ты не покидал города!

– Я ждал, что все разрешится, и ко мне вопросов не будет, – пробурчал парень.

– А события развиваются так, что вопросы к тебе все еще есть, – недовольно произнес Попков. – А после твоего побега к тебе вопросов теперь будет еще больше!

Когда понятым объяснили, что полиция намерена искать и какова роль во всем этом их, как официальных свидетелей, оперативники начали работу. Методично, не пропуская ни одного квадратного сантиметра поверхности или покрытия, они обследовали стены, полы, потолок, мебель, ощупывали тщательно всю одежду в шкафах, складывая осмотренную на диван. Гурову очень не хотелось портить мебель в квартире Алисы Коноваловой, но, возможно, придется вскрывать и обивку диванов и матраца на кровати.

– А сейчас мы будем отодвигать шкаф, – предупредил эксперт понятых.

Оперативники поднатужились, и шкаф пошел в сторону, открывая прямоугольник еще не выцветших обоев на стене и слой пыли на полу возле плинтуса. Судя по цвету обоев, шкаф не отодвигали несколько лет, скорее всего, с того самого дня, когда в этой комнате делали ремонт. Кто-то из полицейских стал изучать заднюю стенку шкафа, другой начал простукивать пол и стену и вдруг крикнул:

– Лев Иванович, здесь пустота!

Савельев тут же подозвал понятых подойти ближе. Действительно, при простукивании стены явно слышался характерный звук. Понятые согласились, что, судя по звуку, в стене под обоями есть пустое пространство, размером примерно 20 на 20 см. После снятия обоев показался кусок фанеры, которым была забита ниша. Удалив ее с помощью инструмента, оперативники отошли в сторону, чтобы эксперт мог снять на видео открывшуюся нишу и ее содержимое. Осторожно достав из ниши что-то небольшое, завернутое в газету, капитан Волокитин положил сверток на стол и стал разворачивать. Под газетами обнаружилась картонная коробочка, а в ней карманные часы с цепочкой. На крышке виднелся выгравированный рисунок.

– Неужели тот самый брегет? – спросил Савельев и вопросительно посмотрел на Гурова.

– Ну, это нам эксперты скажут, – пожал Лев плечами. – Здесь придется и возраст изделия определять, и принадлежность его к изделиям французского мастера, и его художественную ценность. Но кое-что мы можем сделать и сейчас.

Все присутствующие посмотрели на Гурова. Он достал свой смартфон и стал что-то искать в Интернете. Потом пригласил Савельева, Волокитина и понятых посмотреть на экран.

– Это царский вензель Александра I, – прокомментировал Лев изображение на экране смартфона. – Сравните его с вензелем на крышке брегета!

– Да, очень похоже, если не подделка, – согласился эксперт. – Я предлагаю в протокол занести еще один факт. Посмотрите на эти газеты, в которые была завернута коробка. Они все за одно число. Посмотрите на дату! Эти газеты вышли буквально за несколько месяцев до смерти Зинаиды Валерьевны Коноваловой – матери Алисы Коноваловой.

 Леушин уставился на ворох газет и коробочку с брегетом. Лицо уголовника стало бледнеть. Гуров не удержался и спросил, не надо ли вызывать «Скорую помощь». Леушин только качнул отрицательно головой и потупился, сидя на стуле.

– Ну, вот и финал, Игорь, да? – снова спросил Гуров. – Знаешь, я с Грибом договорился. Да и как мне с ним не договориться, когда у него под боком завелась какая-то зараза, которая хотела его кинуть, да еще подставить перед французским покупателем. И тебя, кстати, кинуть. Но с тобой они более жестоко поступили. Тебя хотели убить, и концы в воду. Меня, между прочим, тоже хотели убить, но все обошлось. Но мне, гражданин Леушин, легче было найти общий язык и достичь каких-то договоренностей с гражданином Грибовым, учитывая, что я – сотрудник полиции при исполнении своих прямых служебных обязанностей, а он – неоднократно судимый гражданин, пойманный буквально с поличным на противоправных действиях и откровенном нарушении закона. Эх, Леушин, вот у тебя положение: к тебе претензии и у Грибова, и у полиции. Как ты будешь разгребать все это, я не знаю.

– Может, попробовать для начала рассказать, как все было? – подхватил Молчан. – Тоже, кстати, неплохое решение, может тебе жизнь спасти. Мы ведь тебе ничем не обязаны, поскольку ты никакой помощи следствию не оказываешь. А есть закон, позволяющий защищать свидетелей по важным делам, активно защищать. Но для этого свидетель должен активно сотрудничать со следствием, и дело должно быть очень важное.

– Да, Леушин, – поддержал подполковника Гуров. – Жизни двух девушек – это важно. Но, думаю, ты к этому имеешь косвенное отношение. А вот к брегету, стоимость которого исчисляется миллионами долларов и который имеет высокохудожественную ценность и является собственностью государства, тут ты свидетель важный. Если, конечно, захочешь им стать.

– Вы даете гарантию моей личной безопасности, моей защиты? – наконец произнес Леушин.

– Такую гарантию дает закон, – сухо ответил Гуров. – А мы просто сожалеем, что наш молодой товарищ закрыл тебя своим телом. Не забыл еще этого? Гарантии тебе нужны! А то, что из-за тебя полицейские жизнью рискуют, это тебе не подтверждение того, что мы все сделаем по закону? Давай, хватит рисоваться, говори! А мы включаем запись. Готов?

– Когда я освободился из мест лишения свободы, то по приказу Гриба… простите, гражданина Грибова, должен был найти и перепрятать старинный брегет. Грибов не верил тем, кто его хранил, он хотел, чтобы продажа за границу состоялась, и хотел гарантий. Я не знаю, почему он выбрал меня. Приказ передал Бизон. В тот день, когда он в меня стрелял, я должен был принести ему брегет. Но я испугался, предчувствие было, что происходит что-то странное, и пришел без часов. Хотел поговорить с Базановым. Понять.

– Скажите, когда и как вы, гражданин Леушин, спрятали брегет?

– Да, я специально искал такую женщину. Пьющую, у которой мог бы ночевать. Когда мы у нее пили, ее дочь Алиса часто уходила ночевать к подругам. Потом я подготовил все, чтобы сделать тайник. Специально испортил обои на стене, хотя там и так ремонт требовался. Дождался удобного момента, когда Зинаида в больницу попала – у нее там целый «букет» был: и язва, и еще что-то. Переклеил в комнате обои, а перед этим сделал тайник в стене за шкафом. Потом через какое-то время Зинаида умерла, а я присматривал за квартирой. Боялся, что дочь ее продаст, и тогда плакал мой клад.