– Ансель, ты тут! Слава небу! А… а где мы и что происходит?

Юноша почувствовал себя так, словно его с размаху ударили под дых. И не столько из-за слов девушки, сколько из-за ее взгляда. Да, на этот раз никаких сомнений не возникло. Так смотрела на него та, прежняя Мия, которую он знал еще в Кибири, которая мечтала стать авионерой и уехала в Сирион. Та Мия, которая его любила – и которая, как он считал, навсегда осталась в прошлом.

– Что произошло? – спросил он у Тристана.

– Он что-то сделал с Мией! – выпалил авионер и заозирался по сторонам, словно искал кого-то.

– Кто?

– Не знаю! Но выглядел он точь-в-точь как те, кого мы встретили на Седьмом Небе! Куда он пропал?

«Ёр», – сразу понял Ансель и тоже огляделся. Ёр должна была быть здесь, ведь Мия буквально минуту назад про нее спрашивала. Однако Ёр и след простыл…

– Ансель, – растерянно произнесла Мия, – что происходит?

– Расскажи мне последнее событие, которое ты помнишь, – попросил он в ответ, с трудом сдерживая волнение.

Мия нахмурилась.

– Не пойму, – наконец пробормотала она. – Все очень путано! Я помню, что прошла Церемонию камней… Помню, как получила твое письмо, – слабо улыбнулась девушка. – А потом… потом все как-то смешивается. Вижу отдельные картинки, но они так мелькают, что я не успеваю их рассмотреть…

Ансель бросил быстрый взгляд на Тристана. Тот побледнел, глаза горели, на скулах играли желваки, и, казалось, ему стоило огромных усилий держать себя в руках.

– Ты помнишь, как оказалась на мысе Горн?

– Так, значит, это мыс Горн!

– Да. Тебя перевели сюда на службу уже почти год назад. Помнишь?

Мия покачала головой.

– А как насчет меня? Меня ты помнишь? – вмешался Тристан.

Мия перевела смятенный взгляд на авионера.

– Вы кажетесь мне знакомым, но… Но я пока не могу понять почему.

Тристан шумно выдохнул и повернулся к механикеру:

– Она что, снова потеряла память?

– Вообще-то, похоже, она как раз вспомнила то, что забыла, – поправил Ансель.

– Да, и при этом забыла все то, что случилось с ней после потери памяти, – проворчал Тристан.

– У меня была потеря памяти? – вмешалась Мия.

– Да, – одновременно ответили Ансель с Тристаном, а затем авионер предложил: – Пойдем, я провожу тебя в казарму, и мы поговорим.

Мия невольно подалась назад и теснее прижалась к Анселю.

Тристан резко втянул воздух и стиснул челюсти.

– Спасибо, – выдавила девушка. – Но, кажется, сейчас мне лучше побыть… – Не договорив, девушка бегом бросилась прочь.

Тристан с Анселем провожали Мию взглядами до тех пор, пока она не скрылась из виду, а затем рей Дор, так и не сказав ни слова, тоже ушел.

Ансель долго стоял на месте, глядя вслед давно исчезнувшей из виду Мие. В голове поочередно сменяли друг друга две мысли: «Мия вернулась» и «Как это произошло?». Впрочем, какая разница, как это случилось? Когда тебе в руки с неба падает счастье, ты же не спрашиваешь, почему и как так произошло – ты просто радуешься чуду и принимаешь его с благодарностью.

Вот только Ансель пока так и не мог понять, счастлив ли он…

* * *

Придя в пустующую казарму, Ника обнаружила у себя под подушкой красивую коробку с письменными принадлежностями – и улыбнулась. Этот приятный сюрприз ей мог сделать только Нильсон.

«Обязательно поговорю с ним до вылета», – пообещала она сама себе и растянулась на кровати в абсолютной уверенности, что ни за что не сможет заснуть. Слишком уж много впечатлений было после посещения Седьмого Неба, слишком много удивительного она узнала! Да и предстоящий полет на Окракок тоже переполнял каждую клеточку нервным волнением.

И тем не менее, несмотря на все эти беспокойные мысли, Ника как-то незаметно уснула. Проснулась она только через несколько часов, чувствуя себя неожиданно бодрой, и обнаружила на тумбочке возле кровати записку о том, что вылет назначен на четыре часа пополудни. Бросив взгляд на часы, она убедилась, что в запасе у нее еще есть немного времени.

Девушка приняла душ, а затем, воспользовавшись подарком Нильсона, написала небольшое, буквально на полстранички, письмо отцу. Конечно, она не могла рассказать ему и десятой части того, что узнала за последние дни, но все равно каждый раз, когда она ему писала, на душе становилось спокойнее и теплее.

– Отправишь, пожалуйста, с завтрашним почтовым авионом, – попросила Ника вернувшуюся в казарму с ужина Берту и протянула ей запечатанное письмо. Взгляд невольно задержался на голубом конверте – надо же, она отсылает письма в конвертах авионер! До сих пор не верится!

– Без проблем, – ответила та. – Как слетали?

– Успешно, – коротко ответила Ника и многозначительно кивнула. Берта знала, куда они летали и зачем; Ника не видела причин скрывать от нее, чем закончилась миссия.

– Как Белая Мамба?

– Да никак. Всю дорогу молчала, а… – Ника помедлила, выбирая слова, – когда мы прилетели туда, куда были должны, она скрылась и вернулась обратно уже с… грузом. Так никому ничего и не сказала. Правда, потребовала, чтобы мы полетели оттуда прямиком на Окракок.

– Я бы на ее месте тоже хотела как можно скорее там оказаться.

– Почему?

– Да потому что за некоторые свои делишки она заслужила алый след, и чем больше времени она проводит вне Окракока, тем больше шансов, что он ее найдет.

– Что за алый след? – не поняла Ника.

– Это такая… пиратская метка. Она дается тому, кто нарушил какую-то из главных заповедей нашего… то есть их кодекса, и получателя рано или поздно настигает смерть.

Девушка только покачала головой. Услышанное прозвучало как отрывок из увлекательного приключенческого романа.

– Ладно, пусть так, – согласилась Ника. – Но если Белая Мамба живет на Окракоке с пиратами и там ее явно держат за свою, то кто же тогда будет ее убивать?

– А ты думаешь, все пираты дружно и мирно живут на Окракоке? Ничего подобного! Да, Окракок – самое крупное пиратское пристанище, но есть много других, которые не желают подчиняться Шестоперу и его капитанам… О, пираты враждуют между собой не хуже княжеств Третьего континента!

Ника вновь лишь покачала головой. Ей до сих пор не верилось, что Берта и впрямь в прошлом была пираткой!

– Кстати, где-то час назад в «деревяшке» тебя искал этот хорошенький медбрат…

Ника невольно улыбнулась, сразу поняв, что речь шла о Нильсоне.

– Бедняга весь испереживался; пока вас не было, места себе не находил, так и крутился возле авиодрома. Сходи, что ли, порадуй его. А то он уже знает, что «Гроза» прилетела, и весь измаялся.