Пульсирующая боль отдавалась в раненой ноге Арминия, когда он

ковылял к краю вала. Ощущение липкости в сапоге подсказало ему, что

кровотечение началось снова. Воодушевленный усилиями своих воинов –

земля внизу была усеяна убитыми и ранеными римлянами – он не обратил

внимания ни на то, ни на другое. Бои продолжались уже некоторое время –

может быть, час – и за это время римляне предприняли две массированные

атаки на земляные укрепления. Обе были решительно отброшены назад, и

теперь противник отступил на небольшое расстояние, чтобы отдохнуть и

перегруппироваться. Облака пыли поднялись, когда свежие части двинулись

вперед. Всадники скакали взад и вперед, разнося приказы.

Воины с Арминием, представляющие смесь ангривариев и его

собственных херусков, были в приподнятом настроении. Большое количество

воинов использовало затишье как возможность спрыгнуть с крепостного вала

и снять с мертвых легионеров и ауксилариев их кольчуги, мехи с водой и

ценные вещи. Следуя его указаниям, они оставляли раненого врага живым.

— Даже римляне не любят топтать своих товарищей, — объявил Арминий

под хор смеха.

— Принесите все неповрежденные копья, — крикнул он. — Дротики и

щиты тоже.

Ближайшие воины ухмыльнулись и помахали в знак подтверждения.

Прищурившись от яркого света, Арминий посмотрел направо, на узкое

пространство между концом земляного вала и болотистой почвой. За

несколько дней до битвы он приказал построить вал глубоко в болоте, но

выбранные им воины отказались от этого как от плохой работы.

Измученный, пытающийся сделать дюжину дел одновременно, Арминий

ничего не знал, пока не стало слишком поздно. Лучшее, что он смог сделать, это поручить Малловенду и его лучшим воинам защиту слабого места.

Неудивительно, что зоркий римлянин заметил брешь. Проницательный, как лис, Германик отправил четыре когорты в пробную атаку, когда началось

сражение. Благодаря длительному жаркому периоду болото затвердело, обеспечив твердую поверхность для боя. Завязалась ожесточенная борьба, и, несмотря на все усилия воинов, они были отброшены шаг за шагом.

Предупрежденный посланником о ситуации, Арминий отправил половину

своих резервов на помощь Малловенду. Пять сотен воинов-херусков на

время закрыли брешь, но даже они начали поддаваться. Если бы остальная

часть римской линии не была отброшена назад, размышлял Арминий, четыре

когорты окружили бы его правый фланг. Как бы то ни было, им пришлось

уйти, иначе они бы оказались в изоляции.

174

Как только сражение возобновится, они вернутся, уверенные, как

оскорбленная женщина, жаждущая мести. Арминий снова задумался, не

следует ли ему командовать из слабого места, но это было невозможно.

Самое важное место было здесь, в центре. Малловенд сделает все, что в его

силах, и расширение вала с помощью сложенных штабелями римских трупов

станет жестоким сдерживающим фактором для атакующих легионеров.

Внимание Арминия переключилось на его левый фланг и деревья, скрывающие Мело и его войска. Облака пыли и расстояние между их

позициями означали, что будет трудно понять, что происходит во время боя.

Перерыв в боевых действиях выявил большое количество убитых: по

отблескам солнечных лучей на доспехах Арминий определил, что

большинство из них были римлянами. «Мело сыграл свою роль», — с

удовлетворением подумал он. Если дело будет продолжаться в том же духе, битву можно будет выиграть.

Он закрыл глаза и помолился. «Спасибо за твою помощь, великий

Донар. Оставайся с нами». Раскат отдаленного грома свидетельствовал о том, что бог наблюдает. Арминий воспрянул духом.

Крики офицеров доносились с вражеских позиций. Калиги топтали

землю. Поднялась пыль, когорты двинулись. Кавалерийские части начали

разворачиваться на правом фланге римлян.

— Они идут, — крикнул Арминий воинам под валом. — Вернитесь

сюда!

— Еще есть время, — отозвался дородный воин с закрученными

татуировками на груди.

Короткий жужжащий звук, похожий на рой разъяренных пчел, заполнил уши Арминия. Он раздался снова и еще раз. Озадаченный, он

уставился на римские позиции. Мужчины, одетые в простые туники, без

доспехов, выстраивались перед легионами. Раскаленный воздух наполнился

еще более пронзительным жужжанием. Два удара сердца спустя мягкие

удары о землю под земляным валом возвестили о прибытии снарядов.

Осознание пришло, и Арминий взревел — Пращники! Вражеские пращники!

Вернитесь сюда, СЕЙЧАС ЖЕ!

Дородный воин все еще улыбался, когда камень из пращи попал ему