с кривой улыбочкой протянул молодой человек. – Знаете, Игорь Сергеевич, вы, по-моему, так и не поняли ничего. Не обижайтесь уж, пожалуйста, но говорю, как есть. Вы, я так подозреваю, до сих пор мой сон обычным считаете. И свой, наверняка, тоже, про пирамиду который. Тут я вам ничего доказывать не собираюсь – как говорится, каждому по вере вашей, – он усмехнулся. – Только это ведь не просто сон обычный. Это совсем другая история, если вам, конечно, мнение мое интересно. Впрочем, и вас понять можно: столько лет с парадигмой прожить, что вы якобы вот это и есть, – он кивнул в сторону своего пассажира. – В смысле тело, две руки, две ноги, голова, два уха, в голове – мозг, в нем – сознание. Вы – тело, вокруг – мир окружающий, внутри – другой мир, богатый и внутренний, – Павлик улыбнулся. – Мне с вами отдельное удовольствие беседовать, потому что я сразу себя вспоминаю прежнего. Я ж до экспириенса того, с доном Крескеньсиои, точно так же и рассуждал, как вы. Только вы еще мягко себя ведете, интеллигентно. А я-то максималист известный, – он с ернической усмешкой погладил себя по голове. – Да и нетерпим я был к мнениям чужим, как впоследствии оказалось. Ничего нового принимать не хотел, да и не мог, кстати, – он тяжело вздохнул. – И я сейчас вас действительно очень хорошо понимаю. Вы не поверите, насколько хорошо, – он улыбнулся. – Только у вас еще больше багажа жизненного. Опыта то есть. И вам еще сложнее принять то, о чем мы тут сейчас разговоры ведем. Да и опыт личный в таких делах решает все на сто процентов. Если бы вы окунулись в то, что я тогда пережил во время церемонии моей, у вас бы последние барьеры рухнули, и все, о чем я вам сейчас сказать пытаюсь, для вас очевидным стало б.

– Возможно, – собеседник Павлика заулыбался. – Но ведь опять – точно такая же история: ведь вы свято верите, что опыт тот вы реальности пережили, хотя сами признались, что под веществами все происходило! Я-то порылся немного в истории вопроса, – Игорь Сергеевич снова улыбнулся, – и не могу сказать, что энтузиазм ваш разделяю. Грибы-то те наука галлюциногенными считает! А если вы галлюцинации за истину окончательную приняли? И нагородили себе невесть чего на ровном месте? Вы об этом не думали?

– Охренеть! – восторженно расхохотался Павлик. – Охренеть можно! Ладно, допустим, правы вы, и весь экспириенс мой – галлюцинации! А чего ж вы в таком разе его повторить решились? Мы-то с вами сейчас вот зачем едем церемонию проводить? У вас же, насколько я понял, вопрос к себе назрел глобальный? Так вы что, в своем вопросе при помощи своих же галлюцинаций разбираться собрались?! – он прыснул. – Вы меня через раз в непоследовательности обвинить пытаетесь, но моя непоследовательность – сама последовательность после того, что вы сами сейчас демонстрируете! То утверждаете, что все это галлюцинации мои, то просите церемонию вам устроить! Логика-то где?

На эту тираду пассажир неопределенно повел плечами.

– Я, во-первых, ничего пока не утверждаю. Я вам сейчас говорю, что я по этому вопросу в источниках открытых нашел. А во-вторых, мне самому интересно разобраться, что к чему. Свой собственный опыт получить, свое собственное мнение составить.

– Угу, свой, значит, собственный опыт… И вы мне после этого говорите, что это я отчаянный человек? После того, как вы собираетесь на личном примере убедиться – галлюцинации это или другое что-то? Ню-ню! – Павлик хлопнул себя по колену. – Охренеть можно! Вы, я чувствую, что-то еще нарыли, раз все-таки решились на действо такое подозрительное? Если б вы только про одни галлюцинации начитались, вам никакого смысла на церемонию ехать и не было б!

– Много разного пишут, – уклончиво пробурчал Игорь Сергеевич. – Но я, как уже говорил, старый материалист. Меня только фактами железобетонными убедить можно.

– Фактами? Будут вам факты! Неизвестно только, что вы с этими фактами делать потом будете. Я вам уже свое мнение озвучил: ломка парадигмы мировоззренческой – процесс весьма и весьма болезненный.

– Да с чего вы взяли, что у меня какая-то там парадигма сломается? – пожал плечами собеседник. – Почему сразу ломка-то?

– Из опыта собственного исхожу, – Павлик с усмешкой покачал головой. – Я вас уверяю: я еще ни разу не видел, чтобы после подобного экспириенса человек прежним остался. Глобальная ломка будет, как у меня, или так, полегче все пройдет – конкретнее уже не угадать, но вот то, что мир после этого для вас прежним не останется – это я вам рупь за сто даю!

– Посмотрим, – Игорь Сергеевич усмехнулся. – Поживем, как говорится, – увидим!

– Увидим! – Павлик усмехнулся и ловко обогнул очередную выбоину на дороге. – Увидим обязательно! Я еще раз вам советую подумать как следует. Я ведь не шутил абсолютно, когда говорил, что прикосновение тайны убить может! Это не метафора дешевая, как бы вы подумать могли, а суровая проза жизни, как мой личный опыт показывает.

– Но вы-то живы? И здоровы, как я вижу…

– Это с какой стороны посмотреть. Если чисто внешне судить, так да – жив и здоров. Но того Павлика, который до снов этих и церемонии первой был, его больше нет. Форма одна осталась, видимость… А смысл церемонии как раз и есть в том, чтобы старое все умерло. Новое родиться может только тогда, когда старое напрочь отомрет. Старый Павлик-то на поле том остался, и в воспоминаниях тех, когда его по жизням чужим размазало. А что теперь на его месте – одному богу известно. Впрочем, тут ведь и с практической точки зрения не все гладко, я вам доложу. Не факт, Игорь Сергеевич, что вас ваши прежние игрушки интересовать будут, если конкретно ваш экспириенс глубоким и сильным получится. Я именно поэтому вам и сказал: старое умереть с концами может. И кончится аллигатор московский, – он усмехнулся. – Потеряете интерес к бизнесам своим, бывали уже такие примеры…

– Что, правда? – Игорь Сергеевич скептически улыбнулся. – Прямо вот так – возьму и потеряю?

– Зря смеетесь, – Павлик оставался предельно серьезен. – Я же говорю вам: было такое на моей памяти.

– Так поделитесь!

– Поделиться?.. – Павлик задумчиво нахмурил лоб. – Не знаю, стоит ли…

– Сказали «а» – говорите «б», – его собеседник рассмеялся. – Знаете, вы, как ловкий зазывала, уж не обижайтесь только, что товар свой демонстрирует! Как специально интерес накручиваете к своим рассказам. Да и опять же, – он улыбнулся, – грех не предупредить об опасности грядущей, если таковая имеется…

Павлик задумчиво пожевал губами и вдруг хмуро улыбнулся:

– Вообще-то, примеров – тьма. Из моего собственного опыта,