— Так давайте его этой прорвы энергии лишим! — объявил Клюв, сотворил очередной призрачный череп и запустил им в связавшую сердце с алтарём силовую струну.

Пустые глазницы вмиг вспыхнули багрянцем, а следом рвануло так, что меня откинуло на пару шагов назад, духолова же и вовсе сбило с ног.

— Тупица! — зло прошипела Кукла. — Поток слишком силён!

Она достала из сумки осколок кости и принялась чертить им на каменных плитах, Клюв приподнялся на одном локте и беззвучно выругался, троица пластунов растерянно переглянулась. Первоначальный план отправился прямиком псу под хвост, более того — багряное кольцо не просто смыкалось вокруг города, оно начало закручиваться гигантским вихрем. Там, где растворённая в омуте энергия кровавых ритуалов смешивалась с белизной порченой небесной силы, рушились дома и перемалывались в каменное крошево стены, и эта круговерть лишь набирала, набирала и набирала обороты…

— Сначала перерождение, затем открытие врат, — подытожил Седмень и нервно сглотнул.

А вот ученики школы Извечного полдня, такое впечатление, и не растерялись вовсе.

— Искажение аспекта! — уловил я мысленный возглас кого-то из юнцов. — Для перерождения жрецу требуется чистейший багрянец! Сместим аспект — и сердце не выдержит!

Сразу оживился их старший:

— Ставим солнечную линзу с выравниванием по сторонам света!

— Тогда не останется энергии на ритуал очищения!

— Совместим!

— Но как⁈

— Берём за основу ритуал перерождения и равняемся на апогей!

— А схема и зеркала?

— Обойдёмся без них. Работаем!

Ревнители солнца забегали вокруг алтаря, на который мне и смотреть тошно было, а чернокожая колдунья оторвалась от расчертившей камни схемы и мысленно гаркнула:

— Кости!

Клюв едва не подпрыгнул на месте и тут же потребовал у пластунов:

— Тела тащите!

Сам он занялся одним из подручных жреца, и под воздействием духолова мёртвая плоть начала стремительно гнить и отваливаться, обнажая костяк. Я на всякое нагляделся, но тут замутило, вот и спустился на лестницу проверить Дарьяна и Огнича. Первый так и валялся без сознания, второй худо-бедно очухался и сумел, заикаясь, выдавить из себя:

— П-п-порядок! — будто сказал вслух, а не переправил мне мысленное сообщение.

Ни тому, ни другому делать на крыше было решительно нечего, так что я оставил их и вернулся обратно один. Запрокинул голову и обнаружил, что сердце жреца заметно увеличилось в размерах — теперь оно сияло над пирамидой настоящей багряной звездой. Гигантский смерч перемалывал в щебень окраины заброшенного города, закрученная им небесная сила пришла в движение, и с меня вновь посыпались пурпурные искры, но что самое паршивое — бивший из алтаря луч сделался ярче, плотнее и мощнее.

Я пригляделся к жрецу и неожиданно для себя его узнал, точнее — вспомнил. Видел этого выродка в пивной «Три кружки» во время приснопамятной охоты на чернокнижников.

И как же тебя тогда только упустили, сволочь такая!

Накатила злоба, захотелось приложить алтарь порчей, но решил не путаться под ногами у ревнителей солнца. Если пластуны и духоловы выкладывали очищенными от плоти костями какую-то сложную схему в стороне от алтаря, то ученики школы Извечного полдня рассредоточились вокруг него со стеклянными шарами в руках. Зачарованные сферы словно бы наполнял алхимический расплав янтаря — ярко-жёлтый и явственно светящийся. Миг спустя из накопителей вырвались лучи солнечного света, и все они пересеклись, разом ударив в энергетический поток, связавший воедино алтарь и сердце.

Там загорелась ослепительная золотая звезда, но силовой жгут задрожал и начал огибать её, не прерываясь и не изменяясь.

— Строим линзу! — донёсся мысленный приказ, и юнцы разом шагнули по часовой стрелке, звезда потускнела и размазалась в диск призрачного свечения. Точнее — в его силуэт, поскольку энергетический поток вмиг перестал дрожать и беспрепятственно потёк вверх. Никак не отреагировало на вмешательство и размеренно пульсировавшее над пирамидой сердце.

— Начали!

Линза разом сделалась ярче и плотней — на меня повеяло зноем летнего полдня, но не здешнего пакостно-влажного, а родного. Правильного!

Бивший из распростёртого на алтаре тела силовой поток начал расходиться по солнечной линзе кроваво-красной мутью, попутно он самую малость посветлел и стал чуть менее плотным. Резавшее глаза сияние магического сердца слегка померкло, а его пульсация стала неровной и прерывистой, только, только, только…

Этим всё и ограничилось!

— Слишком большой азимут! — донёсся до меня мысленный выкрик одного из ревнителей солнца. — Не вытягиваем!

— Держим! — отрезал старший.

— Мощности линзы не хватает! Так нам аспект не исказить! — уловил я ответ, и больше уже медлить не стал, подступил к парням.

«Нет ничего прилипчивей старого доброго проклятия», — припомнилось высказывание соседа по казематам, а ещё подумалось, что азимут между багрянцем и пурпуром далеко не столь велик, как между красным и золотым.

Я потянулся было к солнечной линзе, но сразу отдёрнул руку и потряс обожжёнными пальцами.

Черти драные, ещё ведь даже не прикоснулся!

— Не лезь! — мысленно шуганули меня, но отвлечься от проводимого ритуала никто из ревнителей солнца не мог, так что я окрик попросту проигнорировал.

Идею разом перекрасить всю залитую в один из накопителей энергию не рассматривал изначально, поэтому сосредоточился на бивших из алхимических шаров лучах, благо те своей мощью особо не поражали. Вроде бы — нет, но я вновь придержал руку, так и не попытавшись ничего предпринять.

Не выгорит! Точнее выгорит — только моя кисть. А без непосредственного контакта никак не обойтись, иначе попросту не сработает малая печать воздаяния. А впрочем…

— Ты что задумал⁈ — встревожился старший из ревнителей солнца, когда я выудил из подсумка прихваченное с собой вместилище для порчи, но ответа на свой вопрос не получил.

Я вплавил в хрустальную сердцевину шара свой аргумент — и та враз засветилась чистейшим пурпуром.

Ну и чем это вам не линза⁈

Беззвучно чертыхнувшись, я подставил шар-накопитель под один из лучей, и солнечное сияние то ли преломилось, то ли попросту испачкалось, вырвалось вовне ослепительным пурпуром. Подобно выплеснутой в воду крови тот бледной дымкой разошёлся по золотистому сиянию линзы, то ли малость подкрасив его, то ли попросту извратив, сделал до некоторой степени схожим с питавшим сердце кровавым багрянцем. Силовой поток немедленно дрогнул, от него по линзе разбежалась рябь тёмно-красного сияния. Та придала бледно-блёклой мути пурпура дополнительную глубину и яркость, помогла ей полностью перекрыть золотые тона, а следом изменился и цвет бившего из алтаря багрянца!

Вот вам сродство энергий как оно есть!

Сработало!

Вот только если перетряхнувшая сияние линзы