судорога нисколько не повредила накопителям ревнителей, попросту не докатившись до них по золотистым силовым лучам, то сердцевина моей дешёвки от её толчка расплавилась в один миг. Оболочка непременно взорвалась бы, не стискивай я её своей волей, а так энергия лишь частично просочилась через зачарованное стекло — пусть руку и обожгло ядовитым пурпуром, но пальцев я из-за этого не разжал.

Нет, нет и нет! Сработало же! Сработало!

Аспект лившегося в сердце жреца силового потока исказился, в том прорезались пурпурные тона, а затем начало медленно меняться и свечение зависшей над пирамидой звезды, да только именно что — медленно. Чрезвычайно медленно и неспешно!

«Аспекты слишком близки», — наверное стоило бы подумать мне, но все мысли уже вышибло из головы, в той осталось одно только нежелание подыхать.

Ещё — боль.

Восстановить целостность алхимического накопителя не было никакой возможности, мне оставалось лишь стискивать своей волей стеклянную оболочку, и попутно жечь расплавленную сердцевину малой печатью воздаяния, напитывая, напитывая и напитывая её пурпуром. Решительно все силы уходили на искажение аспекта лившейся через шар энергии, и когда вслед за сердцем жреца начала пульсировать сотворённая ревнителями солнца линза, я к такому повороту оказался откровенно не готов.

Черти драные, нет!

Если прежде небесная сила лишь жгла ладонь и пальцы, то тут при каждом сокращении перерождающегося сердца она начала врываться в меня пурпурным огнём, способным не только отравить кровь, но и превратить её в пламя.

О да! Кровь непременно вспыхнула бы, обратив меня в кусок порченого мяса, не сумей я вовремя ослабить напор энергии — оттянув из руки, я вобрал её в оправу и уж совсем было собрался вышвырнуть вовне по другому исходящему меридиану, как вдруг сообразил, что имею дело с чистейшим пурпуром. А если и не с чистейшим, то именно таким, который мне и нужен.

Я ведь сам искажаю аспект! В основе всего мой собственный аргумент!

И упустить такую возможность прорваться в следующий ранг⁈

Все эти размышления промелькнули в один миг, я даже привычный шепоток «взял чужое — жди беды» вроде бы расслышал, но не выбросил энергию вовне, а начал сгонять её жгучие излишки к солнечному сплетению, накапливать их там, сжимать и стискивать, не позволяя расплескаться и спалить к чертям собачьим такого замечательного меня!

Плотнее, плотнее, ещё плотней!

Через не могу!

И всё бы ничего, но перерождающееся сердце билось всё чаще и чаще, волны энергии врывались в меня уже просто беспрестанно, и не было этому ни конца ни края. В отчаянии утопающего, пытающегося выпить море, я вбирал в себя небесную силу и сжимал её своей волей до такой степени, что внутри заполыхала пурпурная звезда. И чем ярче она разгоралась, тем яснее я осознавал, что теперь попросту не сумею остановиться и перенаправить вливавшуюся из накопителя энергию к исходящему меридиану, что стоит лишь на самый краткий миг отвлечься от её уплотнения, и меня неминуемо разорвёт.

Да и попробуй ещё — вытолкни из себя этот драный пурпур! Абрис горел огнём, узлы скрутило, шею охватила раскалённая струна, в глазах — красным-красно. Тут бы выдохнуть да вдохнуть!

Вобрать! Сжать! Удержать!

И не беру я чужое — оно само в меня рвётся, не остановить!

Горю!

Разумеется, я в любой момент мог отдёрнуть руку или разжать пальцы, но только перестану искажать аспект вливавшейся в силовую линзу энергии, и ритуал перерождения вновь пойдёт своим чередом. И тогда мы точно сдохнем, ну а так всё зависит исключительно от меня. Всего-то и нужно, что немного продержаться, вытерпеть очередную драную малость, совладать при этом с лютым напором энергии и не выгореть изнутри. Просто не оказаться слабаком и бездарем!

Удерживают же другие адепты в себе талант энергии, а я так уж точно не хуже прочих!

Но — горю, черти драные! Горю!

Свечение зависшей над пирамидой звезды искажалось невыносимо медленно, и тем не менее в нём всё отчётливей проявлялся пурпурный оттенок. А ещё с каждым мигом вместилище ритуальной энергии сокращалось всё резче и резче — я даже упустил тот миг, когда на одном из таких рывков сердце жреца лопнуло, расплескавшись вспышкой багряного сияния!

Бесформенная груда плоти рухнула чуть в стороне от нас, и тотчас я подался назад — сделал это ещё даже прежде, чем в сознание ворвался истошный мысленный визг:

— Сгинь!

Да что там — подался! Меня будто ударом молнии отбросило!

Покатившись по каменным плитам, я отшвырнул алхимический шар, и тот взорвался беззвучным пурпурным всполохом. Накопители ревнителей засветились в разы сильнее прежнего, силовая линза вновь налилась золотым сиянием и окончательно преобразила бившую из алтаря энергию кровавого ритуала. Луч солнечного света вонзился в бурлившую над пирамидой белизну астрала, прошил ту насквозь и соединился с зависшим в зените светилом.

Полыхнуло так, что на миг я попросту перестал хоть что-либо видеть!

Пронзительное сияние извечного полдня вмиг разошлось на всё небо, пролилось на омут и развеяло заполонившую его порченую силу, но полностью или частично — я не разобрал. Было не до того. Пытался вдохнуть, силился выдохнуть. Втянуть в лёгкие воздух, вытолкнуть переполнявшую меня энергию.

Не получалось ни то, ни другое — спазмы скрутили и мышцы, и абрис. И поделать с этим я при всём желании ничего не мог. Мог лишь корчиться и задыхаться, постепенно запекаясь изнутри.

Миг спустя бивший в небо луч ударил в обратную сторону, проплавил в алтаре дыру и разом выжег всю переполнявшую пирамиду энергию. Сразу погас, и тотчас разлетелась ворохом золотых искр солнечная линза, рассыпались стеклянным крошевом накопители. Ревнители покачнулись, а груда гниющей плоти, которой обернулось чудовищно раздувшееся сердце жреца, дрогнула и проросла щупальцами, обернулась демоническим порождением паука и осьминога.

Я вдохнул.

Глава 29

Собранная к солнечному сплетению энергия сияла пурпурной звездой, мерцала и пульсировала в такт сердцебиению, она могла взорваться буквально в любой момент — да и взорвалась бы уже, если б не судорожная хватка моей воли. Но попробуй сохрани сосредоточенность, когда горят огнём лёгкие и бьётся в корчах тело!

Я пытался, пытался и пытался выдавить из себя небесную силу и одновременно стискивал сгусток жгучего пурпура, не позволяя ему расплескаться, в итоге не сумел выдержать верный баланс, и энергия вырвалась в излив обжигающей волной, ударила в первый узел и едва его не разорвала, свела судорогой и заставила сжаться, стала просачиваться дальше медленно-медленно или даже не просачиваться вовсе, а продавливаться. Дух и тело начали спекаться в единое