– То, что Веслав взрослым стал, любовь моя, – улыбнулась Фросья Зайцу и сама его поцеловала.

Хутор Южный

На следующий день после прибытия флота Веслав созвал Великий Собор, на котором вместе с Василисой, Яромиром, Ярой и Мухомой поведал людям свою историю. Писцы записали всё, что они говорили, на бересты. Бересты отправили с гонцами во все княжества Сваргореи.

Злата почти не покидала своих покоев в Царском Тереме. Царевна плакала и даже не пустила за порог своих комнат Румяну и Снежану, которые пришли её проведать. Девочки, обидевшись, ушли. И только когда Василиса позвала на помощь Великую Волхву Сестринского Свагобора, Злата немного успокоилась. Поговорив с Великой Матерью Смиляной, которая мягко поведала царевне о том, как поступили её родители, Злата твёрдо решила стать волхвой. Царевна сухо проговорила, что, когда станет взрослой, она покинет ненавистный Терем и уйдёт в Тайгу.

Коронация

Торжественное восхождение на престол Веслава Первого, сына Драгомира Третьего, состоялось через седмицу после возвращения флота. В тот же день Веслав предстал перед Огнивицей с Василисой, а Мухома обвенчался с Фросьей.

После свадьбы Заяц хотел вернуться в Волыньку, но Фросья, впечатлённая столичной жизнью, упросила мужа задержаться в Солнцеграде. Яра поделилась радостной вестью о том, что у них с Яромиром будет ребёнок. Богатырь плакал от счастья и носил жену на руках.

– Это Дар Богов! – говорил он и улыбался. – Это Дар Богов!

Он был свободен. Его дух был свободен. Он взмахнул сотканной из дыма рукой, и серая пелена вечных облаков расступилась перед ним, открыв бездонное звёздное небо. Он летел. Но не за золотыми Птицами Ирия летел он. Его дух устремился за внуками Стрибога – седыми ветрами. Он чувствовал их силу как никогда прежде. И он чувствовал то, что подобен им. Он бы улыбнулся, если бы был человеком. Он видел, как они улыбаются там, внизу. Он даже опустился ниже и наполнил силой ветра их царские одежды. Василиса была так красива, что он ею невольно залюбовался. Он даже прикоснулся к ней холодной рукой, но она от него загородилась. Конечно, он же ветер, а не человек. Он видел слёзы счастья, когда его друзья, наконец, встретились в белокаменном Солнцеграде. И он плакал вместе с ними, он был рядом. Они не знали об этом – они думали, что просто дует холодный осенний ветер. Он говорил им, что избрал путь внука Стрибога, что Бог Ветра простил его, но они ему не вняли. Конечно, он же ветер, а не человек. И сейчас он летел всё выше и выше, к звёздам. Он был счастлив, потому что понял свой Дар Богов. Ветер. Витенег рассмеялся: он был ветром. Самым ветреным ветром во всем Свете. И он всегда будет с ними, с теми, кто так ему дорог. Даже если они об этом никогда не узнают, он будет рядом. Кажется, это называется счастьем.

Высокие заснеженные скалы упирались вершинами в небосвод. Почти отвесную гряду соединял вырубленный в камне пандус, ступенями поднимавшийся к небесам. Природную стену украшали мраморные разводы мёртвого камня: грозный монолит седых скал хранил границу миров.

Вокруг Небесных Скал бушевал океан, воздух наполнял неистовый рокот стихии. Волны вздымались до небес; ветер, холодный и колючий, нещадно рвал облака.

А за Небесными Скалами, далеко на Севере, где воды океана сковало ледяное дыхание Неяви, стоял Мёртвый Город. В том городе был Колодец, который вёл в царствие Мора. Ледяной ветер Неяви дул из его чёрной, зияющей дыры.

Сотканные из чёрного дыма птицы опустились подле Колодца.

Он кричал, когда холодные цепи Слов птиц приковали его иссохшие кости к стене Колодца. Чёрные птицы намертво связали цепями и его ноги, и паутиной Слов оплели торчащую из его тела белоснежную Иглу. Чёрные слова птиц закостенели на ветру смерти и скрыли его тело своей скорлупой.

Когда скорлупа затвердела, свет померк. Он всё ещё кричал, кричал от боли. Но не от боли телесной – болела его пленённая душа. И эта боль была страшнее самого ужасного огня.

Он знал, что никогда не ощутит родную, тёплую ладонь, и никогда не вернётся жизнь в его мёртвое тело. Он знал, что Агния умерла.

Вечность спустя затих его крик. Ледяной холод сковал его душу и забрал его смерть. Но он чувствовал, что придёт время, и Мор освободит его для возмездия… А пока… пока он будет спать и слушать песнь. Песнь, что лишь немногим слышнее тишины, но совсем настоящая. Внимая музыке, Кощей закрыл запавшие глаза. Он увидел голубое небо и зелёную, сочную траву; ослепительное солнце и хрустящий под ногами снег – Кощей видел то, что никогда больше не увидит. И в этих видениях он был с ней, и с дочкой своей, и они были живыми.

Было всё едино. Было всё вечно. Был свет среди тьмы, как и тьма среди света. Не было меж ними различий. Но вечный покой озарился лучом, что был и что не был, но существовал в едином сознании мира. И стал свет светом, а тьма тьмою. Стала мысль началом, а материя – концом, в котором оно заключено. И вечный цикл начат был, и ритмом задышало бытие.

И возросло Древо из бытия, что было им и в нём заключено. И корни Древа – в живительной воде, питали крону, что жизнь давала бесконечности миров. И каждым миром правили те силы, что были созданы же в нём и им самим.

В одном из Светов звали их Богами, их чтили, слушали во всем. В том Свете старше всех был Бог Cварог – Бог-Небо, рождённый светом Хоровода, звезды, что среди тысяч в Кроне Древа спиралью закрутила небосвод. Его жена – Свагора, Мать-Земля, из пучины света в Явь за мужем вслед пришла. В любви Земли и Неба родился Свет Дневной – Даждьбог, и Свет Ночной – сестры Дивия и Луна. В стране небесных туч царствовал Перун – властитель молний, божественный кузнец, судебных мастер дел и воина отец. Седой Стрибог повелевал ветрами, а в океане властвовал Бог Полоз. Чертоги всех живущих освещал немеркнущий огонь Даждьбога-Хорса, что тьму пучины мироздания от Матери-Земли сияющей ладонью отстранял. Даждьбог всем земледельцам помогал, живительную мощь небес солярных ниспослал. Его Отец, Сварог, кузнец небесного Знания-огня, Сварожичем являлся в мир живых, огонь живущим даровал, ремёслам обучал. Бог Род и Богиня Рада очаг домашний берегли, любовь, детей хранили. Силы возрожденья и весны – Ярила и его супруга Яра, а Велес – покровитель Слова и сказаний, что велись для летописи Света. Мудрая змея Гарафена и крылатая Гагана Великий Алатырь хранили, тот Камень Мира, что Краколист держал да желанья страждущего исполнял великой своей силой. Семаргл, крылатый пёс небес, посланник высших сил, живущим на земле, Божественную волю изъявлял, волхвам являясь. Богиня Макошь нить судьбы пряла, вплетая в полотно рождённых имена, их судьбы и великие дела, а также смертный час. В подземном царстве, под корнями Древа, властвовал Бог Мор с женою Марой. Их дочери, божества печали и тоски, Богини Жель и Карна в Свет порой являлись, а слуги – Журбы и Кручины – состраданье в Мир несли.