Ее лицо сделалось еще печальнее. Сейчас она просто излучаласочувствие ко мне.

— Нет, не могу. Возвращение из мертвых требует огромныхзатрат силы. Кроме того, вряд ли я смогу сделать это по отношению к тому, ктобыл мертв… ммм… так долго. Думаю, у меня получается возвращать к жизни толькопо свежим следам.

— Но ты хотя бы попытайся! — с безумным отчаяниемв голосе воскликнула я.

— Не могу… — Она сглотнула. — Ты же слышала,что я сказала королеве. Я не могу только тем и заниматься, что возвращать всехумерших к жизни. Это обернется злоупотреблением и надругательством — тем, кчему стремился Виктор. Ведь именно поэтому мы держали мой дар втайне.

— Ты позволишь ему умереть? Даже не попытаешься? Дажеради меня? — Я не кричала, но для церкви мой голос определенно звучалслишком громко. Сейчас тут уже почти никого не было, но те, кто оставался, былислишком погружены в печаль, чтобы обратить внимание на мой взрыв. — Я длятебя сделала бы что угодно, и ты знаешь это. А ты не сделаешь этого для меня?

Я чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь.

Лисса вглядывалась в мое лицо, миллион мыслей кружились в ееголове. И, оценив мои слова, мое лицо, мой голос, она, в конце концов, поняла.Поняла, какие чувства я испытываю к Дмитрию, что это не просто отношения«ученица — наставник». Я восприняла это понимание как внезапно вспыхнувший светв ее сознании. Бессчетные обрывки когда-то мелькавших образов внезапно всталина свои места: замечания, которые я делала, то, как мы с Дмитрием общались…все, все, все обрело для нее смысл — то, на что раньше она не обращалавнимания. Возникло и множество вопросов, но она не стала их задавать и даже нислова не сказала о том, что ей только что открылось. Вместо этого она простовзяла мою руку в свои и притянула меня к себе.

— Мне очень жаль, Роза. Мне очень, очень жаль. Я немогу.

После этого я позволила ей увести себя, предположительно,чтобы покормить меня. Но, оказавшись в кафетерии и глядя на поднос перед собой,я почувствовала, что одна мысль о еде вызывает у меня такую тошноту, будторядом стригои. Увидев это, она сдалась, поняв, что ничего поделать нельзя, покая не узнаю, что произошло с Дмитрием. Мы пошли в ее комнату, я легла напостель. Она села рядом, но я не хотела разговаривать и вскоре опять уснула.

Когда я проснулась в следующий раз, рядом сидела мать.

— Роза, мы идем в пещеру. Ты с нами не пойдешь, номожешь, если хочешь, вместе с другими ждать на границе кампуса.

Это было большее, на что я могла рассчитывать. Чем быстрее яузнаю, какова судьба Дмитрия, тем лучше. Лисса пошла со мной, сразу за отрядомстражей. Ее отказ исцелить Дмитрия по-прежнему причинял мне боль, но в глубинедуши я надеялась, что она не устоит, когда увидит его.

Отряд собрали большой, просто на всякий случай. Хотявообще-то мы считали, что стригои ушли. Они утратили свое преимущество и,конечно, понимали, что если мы вернемся за погибшими, то будем значительнопревосходить их числом.

Стражи двинулись в путь, а остальные, сопровождавшие их,расположились вдоль границы. Почти никто не разговаривал. Пройдет, наверно,часа три, прежде чем они вернутся. Темная, свинцовая тяжесть скапливалась вгруди. Пытаясь не обращать на нее внимания, я села на землю и положила головуна плечо Лиссы, страстно желая, чтобы время текло быстрее. Морои, пользователиогня, разожгли костер, и мы грелись около него.

Минуты, однако, не летели, а ползли еле-еле. Но, в концеконцов, кто-то закричал, что стражи возвращаются. Я вскочила и побежала, чтобыпосмотреть, но увиденное заставило меня резко остановиться.

Носилки. Носилки с телами погибших. Мертвые стражи, сбледными лицами, невидящими глазами. Один из мороев отбежал, и его вырвало вкусты. Лисса заплакала. Одного за другим мертвых проносили мимо нас. Ясмотрела, чувствуя внутри холод и пустоту, задаваясь вопросом, будут ли мнеявляться их призраки, когда я снова выйду за пределы магических защитных колец.В конце концов, мимо прошли все. Пять тел, но ощущение было такое, будто ихпятьсот. И лишь одного тела я не увидела. Того, которое так боялась увидеть. Яподбежала к матери, которая тоже помогала нести носилки. Она не смотрела наменя и, без сомнения, понимала, о чем я хочу спросить.

— Где Дмитрий? Он… — Надеяться не на что и дажеспрашивать было трудно. — Он жив?

О господи! Неужели мои молитвы были услышаны? Что, если онпросто ранен, ждет, когда пришлют врача?

Мать ответила не сразу и таким голосом, что я с трудомузнала его.

— Его там не было, Роза.

Я споткнулась на неровной земле и торопливо нагнала ее.

— Подожди, что это значит? Может, он ранен и ждетпомощи…

Она по-прежнему не смотрела на меня.

— Молли там тоже не было.

Молли была та моройка, которой стригои успели «закусить».Примерно моих лет, высокая, красивая. Я видела в пещере ее тело, совершеннообескровленное. Она, безусловно, была мертва — не просто ранена — и, значит,никак не могла уйти оттуда. Молли и Дмитрий. Их тела исчезли.

— Нет… — Я начала задыхаться. — Ты же недумаешь…

Слеза скатилась с уголка глаза матери. Никогда не видела еев таком состоянии.

— Я не знаю, что и думать, Роза. Если он выжил, то,возможно… возможно, они забрали его «на потом».

Мысль о Дмитрии как о «закуске» была слишком ужасна, чтобывыразить ее словами, но альтернатива этому была еще ужаснее. И мы обе понималиэто.

— Но они не стали бы забирать Молли «на потом». Она ужекакое-то время была мертва.

Мать кивнула.

— Мне очень жаль, Роза. Точно нам ничего не известно.Скорее всего, они оба мертвы и стригои утащили их тела.

Она лгала. Впервые в жизни моя мать говорила неправду, чтобыоградить меня. Она не умела утешать, не умела выдумывать убедительные небылицы,чтобы человеку стало легче. Она всегда говорила правду, пусть даже самуюгорькую.

Но не на этот раз.

Я остановилась, отряд продолжал идти мимо. Лисса нагналаменя, обеспокоенная и недоумевающая.

— Что произошло?

Я не отвечала. Повернулась и помчалась обратно к защитнымкольцам. Она побежала за мной, окликая меня по имени. Никто не обратил на насвнимания, потому что кому в голову могло прийти, что после всего случившегося укого-то хватит глупости пересечь магическую защиту?

У меня хватило, хотя вообще-то при дневном свете опасатьсябыло нечего. Я промчалась мимо места, где недавно группа Джесси терзала Лиссу,и перешагнула невидимые линии, обозначающие границы Академии. Лисса намгновение заколебалась, но потом последовала за мной, задыхаясь после быстрогобега.

— Роза, что ты…