— Мейсон! — закричала я. — Мейсон, ты нуженмне…

Он материализовался не сразу. На этот раз он выглядел нетолько бледнее бледного, но еще и мерцал, как будто вот-вот мог совсемрастаять. Он стоял, глядя на меня, и, хотя выражение его лица было такое же,как всегда, у меня возникло удивительно странное чувство, будто он знает, о чемя хочу спросить. Лисса недоуменно переводила взгляд с меня на пустое место, скоторым я разговаривала.

— Мейсон, Дмитрий мертв?

Он покачала головой.

— Он жив?

Мейсон снова покачал головой.

Ни жив, ни мертв. Мир вокруг поплыл, перед глазами заплясалиискры. Видимо, от голода закружилась голова, и я была на грани того, чтобыпотерять сознание. Нет, нужно взять себя в руки. Нужно задать следующий вопрос.Это невозможно, чтобы из всех жертв… из всех жертв, которые были в ихраспоряжении, они выбрали именно его.

Следующие слова застряли в горле, и, произнося их, я рухнулана колени.

— Он… Дмитрий… стригой?

Мейсон заколебался на мгновение, как будто боялся отвечать,а потом… потом он кивнул.

Сердце разлетелось на осколки, и мой мир вместе с ним.

«Ты потеряешь то, что ценишь выше всего…»

Вот о чем говорила Ронда. Даже не о жизни Дмитрия.

«Что ценишь выше всего».

Это была его душа.

Спустя почти неделю я постучалась в дверь Адриана.

После нападения у нас не было занятий, однако комендантскийчас по-прежнему соблюдался и сейчас уже почти наступил. При виде меня на лицеАдриана возникло потрясенное выражение. Это был первый случай, когда я самаискала его, а не vice versa.[11]

— Маленькая дампирка… — Он отступил всторону. — Входи.

Когда я проходила мимо, меня чуть не свалил с ног исходящийот него запах алкоголя. В гостевых помещениях Академии было очень мило, но он,ясное дело, не прикладывал особых усилий, чтобы содержать свой номер в порядке.Похоже, он с самой атаки так и пил без остановки. Телевизор был включен, намаленько?? столике стояла полупустая бутылка водки. Я взяла ее и взглянула наэтикетку. Она была на русском.

— Плохое настроение?

Я поставила бутылку обратно.

— Только не для тебя, — галантно ответил он.

Он все еще выглядел привлекательно, как всегда, но лицоизмождено, и под глазами темные круги, словно он плохо спал. Взмахом руки онуказал мне на кресло, а сам сел на кушетку рядом со столиком.

— В последнее время редко тебя видел.

Я откинулась в кресле.

— Я и не хотела, чтобы меня видели.

После нападения я мало с кем разговаривала, проводя всевремя или в полном одиночестве, или с Лиссой. Рядом с ней мне было спокойнее,но разговаривали мы мало. Она понимала, что мне надо осознать происшедшее, ипросто находилась поблизости, не втягивая меня в разговоры о том, что я нехотела обсуждать, хотя у нее набралось ко мне множество вопросов.

По всем погибшим в Академии была проведена общая поминальнаяслужба, хотя их семьи сделали все необходимые приготовления для достойныхпохорон каждого. Я ходила на общую службу. Церковь была битком набита — людимогли только стоять. Отец Андрей зачитал имена мертвых, включив в них Дмитрия иМолли. Никто не говорил о том, что на самом деле случилось с ними, —слишком много было других печалей и скорбей, просто затопивших нас. Никто дажене представлял себе, как Академия сумеет восстановиться, залатать дыры и начатьработать снова.

— Ты выглядишь даже хуже меня, — сказала яАдриану. — Не думала, что это возможно.

Он поднес бутылку к губам и сделал большой глоток.

— Брось, ты всегда выглядишь хорошо. Что же касаетсяменя… Трудно объяснить. Меня достали ауры. Так много печали вокруг — ты дажевообразить не можешь, что это такое. Каждый излучает ее на духовном уровне, иэто… потрясает. На таком фоне твоя темная аура просто радует.

— И поэтому ты пьешь?

— Ага. По счастью, алкоголь лишает меня способностивидеть ауры. — Он протянул мне бутылку, но я покачала головой. Он пожалплечами и сделал еще один глоток. — Так что я могу сделать для тебя, Роза?У меня такое чувство, что ты пришла не просто проведать меня.

Он был прав, и мне было чуть-чуть не по себе из-за того, чтостало причиной моего появления здесь. Я много думала последнюю неделю.Справиться с печалью из-за гибели Мейсона было трудно. Фактически я все ещеостро переживала ее, когда началась вся эта история с призраком. Теперь япогрузилась в пучину горя снова, и поводов для этого было множество. В концеконцов, не только Дмитрий пропал. Погибли учителя, стражи и морои. Никто измоих близких друзей не умер, чего нельзя было сказать об однокурсниках. Онипроучились в Академии столько же, сколько и я, и было странно осознавать, что яникогда больше их не увижу. Столько потерь, которые надо как-то пережить, стольколюдей, с которыми приходилось проститься навсегда.

Но… Дмитрий. Это особый случай. В конце концов, какраспроститься навсегда с тем, кто не ушел в прямом смысле этого слова?Проблема.

— Мне нужны деньги, — заявила я Адриану, не считаянужным притворяться.

Он вскинул бровь.

— Неожиданно. От тебя, по крайней мере. Другие частообращаются ко мне с такой просьбой. Пожалуйста, скажи, что именно я будуспонсировать?

Я перевела взгляд на телевизор. Там шла реклама какого-тодезодоранта.

— Я покидаю Академию.

— Еще одна неожиданность. Тебе до ее окончания осталосьвсего несколько месяцев.

Я посмотрела ему в глаза.

— Меня это не волнует. Сейчас есть проблемы важнее.

— Вот уж никогда не думал, что ты откажешься от работыстража. Переселяешься к «кровавым шлюхам»?

— Нет, — ответила я. — Конечно, нет.

— Только не обижайся. Это не такое уж необоснованноепредположение. Если ты не хочешь быть стражем, чем еще тебе заняться?

— Я уже сказала. У меня есть важные дела.

Он снова выгнул бровь дугой.

— Дела, которые втянут тебя в новые неприятности?

Я пожала плечами. Он рассмеялся.

— Глупый вопрос. Все, что ты делаешь, втягивает тебя внеприятности. — Он оперся локтем о ручку кушетки, а подбородком владонь. — Почему ты пришла за деньгами именно ко мне?

— Потому что у тебя они есть.

Он снова рассмеялся.