Принц Баварский лукаво улыбнулся:

— Капрал Гитлер, вы стали бы состязаться с нашим полковником в боксе?

Гитлер находчиво отвечал:

— У нас разные весовые категории. Я легче килограммов на тридцать.

Принц Баварский продолжал:

— А вы, капрал, доложите гостям, какую «педагогику» проводите в своей роте?

Гитлер, ободренный доброжелательным тоном, с достоинством отвечал:

— Да, ваши императорские высочества и господа офицеры! Я знаю по личному опыту, что иной раз поколотить человека — значит прибавить ему ума и тем самым оказать добрую услугу. Немецкие мальчики должны с ранних лет учиться переносить побои — это укрепит их волю. К сожалению, некоторые офицеры, воспитанные в аристократической, изнеженной обстановке, не понимают этого.

Фон Лауниц удивился:

— Вот как? Расскажите, капрал, правду о ваших офицерах.

Гитлер, поколебавшись лишь мгновение, выпалил:

— Да вот, к примеру, есть у нас в полку оберст-фельдфебель Хрубеш. До войны он выступал в призовом боксе. Я уговорил его обучать солдат боксу. Я большой патриот этого спорта. С большим трудом мы раздобыли восьмиунцовые перчатки — шесть пар. На занятия явились многие. Однако, — Гитлер протянул вперед руку, — вот он, оберст Бруно Вальдек, да, впрочем, и некоторые другие офицеры, категорически возражают: «Зачем развивать звериные инстинкты и проповедовать мордобой?» И занятия запретили. Это в армии-то!

Генералы расхохотались, ибо оберст Бруно Вальдек, когда-то учившийся в Берлинской консерватории, покраснел как рак. Он был весьма шокирован бесстрашным капралом.

Принц Генрих был сам большим любителем английского бокса. Более того, он несколько раз инкогнито принимал участие в состязаниях. Теперь с улыбкой сказал:

— Так вам, капрал Гитлер, надо было привлечь Вальдека к занятиям, и он, может, стал бы таким же страстным поклонником бокса, как и вы.

Гитлер пренебрежительно махнул рукой.

— Я уговаривал оберста, но мои доводы оказались бесполезными. Оно и понятно: оберст Вальдек, — Гитлер комично сморщил нос, — играет на фортепьяно и носит очки. Речь идет о другом. — Он обратился к Генриху: — Скажите, ваше императорское высочество, чем бокс плох? Мы не знаем никакого другого вида спорта, который в такой мере вырабатывал бы способность молниеносно принимать решения, умение преодолевать страх и даже в трудном положении перейти в контрнаступление. Бокс помогает безжалостно громить противника и стойко переносить удары самому. Ведь вся наша жизнь — сплошной, с короткими передышками между раундов, бокс.

Принц Баварский удивился:

— Вы, Гитлер, настоящий философ.

— Ваше императорское высочество! Я много читал немецких философов, многому самостоятельно учился. Что касается бокса, так его следует преподавать в школах. Бокс имеет большое практическое значение. Скажем, человек подвергся нападению. Боксер не заробеет, не станет беспомощно взывать: «Шуцман, шуцман!» Он сам задаст агрессорам трепку, наваляет тумаков. Правильно? — Гитлер размахивал руками, глаза его лихорадочно блестели, он все больше впадал в транс, словно выкрикивал с трибуны речь перед многотысячной толпой. — Спорт — суровая необходимость! Школа обременяет детей балластом ненужных знаний. Зачем малышу учить английский или — тьфу! — французский язык? Ребенку в первую очередь нужны физкультурные занятия и военные игры, бокс, туризм, закаливание. Нынче школа растит хлюпиков, неврастеников, онанистов. Это преступление перед нацией! Наш идеал — герои ушедших эпох. Мы обязаны закалять наших детей, воспитывать из них сильных и смелых атлетов, бесстрашных защитников великой Германии!

Людендорф с наслаждением выслушал пламенную речь Гитлера, протянул ему руку.

— Капрал, вполне разделяю ваши мысли. — Повернулся к сопровождающим. — Я полагаю, что мои штабные и сиятельные друзья не будут возражать, если я приглашу капрала Гитлера к столу? Приходите, Гитлер, в штабную столовую на ужин, продолжим беседу.

Капрал выкрикнул:

— Так точно, господин генерал, прибыть к ужину!

— Вольно!

И генералы отправились дальше.

Стоявшие в строю солдаты с восхищением глядели на своего товарища:

— Ну, Адик, ты молодец! Ловко вкрутил мозги командующему! То-то все умные книжки читаешь…

К несчастью человечества, есть категория одержимых людей, которые, однажды вдохновившись идеей, благородной или безумной, — не важно! — идут к ней напролом.

Капрал 16-го Баварского полка Адольф Гитлер относился к таким безумцам. Впрочем, были у него и другие качества, которые делают его личность незаурядной и весьма любопытной.

Родился он в апреле 1889 года в небольшом городке Браунау на реке Инн, на границе Германии и Австрии. Детство и молодость у Адика были кошмарными. Отец Алоиз, таможенный служащий, был пьяным садистом, скорым на расправу с маленьким Адиком. Позже Гитлер напишет в «Майн кампф»: «Наш здоровый мальчик должен с ранних лет научиться переносить побои. Пусть наши умники по этому поводу подымут крик…»

Целительность побоев так и осталась для истории секретом.

Добрая мама-крестьянка Клара хотела видеть своего ребенка священником. Она отдала его в монастырскую школу, но Адольфа застали курящим. За это жуткое преступление он был выпровожен за монастырские стены с напутствием: «Нам греховодники не нужны!» Потом учеба продолжилась в других школах, но про большинство учителей Гитлер выражался кратко: «У них что-то не в порядке с головой!»

Возможно, так оно и было. Но еще был и Леопольд Петч — любимый преподаватель истории. Именно он внушил мысль своему способному ученику Гитлеру: «Германия — великая нация! Ее историческая миссия — освободить мир от жидов и марксистов-интернационалистов!»

Потом Гитлер отправился в Вену, чтобы учиться в Академии художеств, но на экзаменах будущий фюрер провалился. Последовали пять лет венской жизни, про которые Гитлер вспоминал с ужасом: голод, нищета, унижения, полная ненужность. Во взрослую жизнь будущий фюрер вошел озлобленным, умеющим ненавидеть, свято верящим в национальную идею, а еще больше в принцип: «Прав тот, кто бьет больнее!»

Грянула Первая мировая. Гитлер отправился воевать добровольцем. Надо быть справедливым: Гитлер оказался храбрым и умелым воином. Среди порохового дыма, трупов и смертельных опасностей он чувствовал себя как рыба в воде.

Начальство отличало капрала.

Соколову наскучило таскаться по ротам и взводам. Он обратился к принцу Генриху: