Подушки были очень удобными. Брисеида откинулась назад, завороженная движением полотна. Она пролежала так долгое время, пока не заметила яркий луч света, пробивающийся сквозь трещину в шатре. Влекомая, как мотылек, Брисеида просунула туда голову. На другой стороне, в соседней, гораздо лучше освещенной палатке, шел разговор.

– …Мы должны предупредить Цитадель, – сказал богато одетый мужчина. – Если Пифия и дальше будет идти по своему пути, мы не сможем…

– Ци-оу-та-оу-дель! – пропела Брисеида. Мужчина резко обернулся:

– Грязная шпионка…

Он схватил девушку за воротник, приподнял, снял с пояса кинжал и приставил его к ее горлу.

– У-у-у-упс!

– Агис, стой! Что ты делаешь? – прокричал знакомый голос.

– Эй! – улыбнулась Брисеида. – Я знаю тебя!

Она указала на маленького человечка, сидящего на ящике, на спине у него висела пара крыльев. Мужчина вопросительно посмотрел на херувима:

– Она может видеть тебя, Сефаидон?

– Похоже, что так.

– О да! – подтвердила Брисеида. – Мы прекрасно знаем друг друга. Он уже дважды появлялся в моих снах. И он изображен на многих картинах!

После этих слов мужчина сморщил нос:

– Она пьяна.

– Конечно, она пьяна, мой царь, – сказал херувим.

– ЦАРЬ! – вклинилась в разговор Брисеида, ее ноги болтались в воздухе. – Вы царь? Ах вот оно что! Это хорошо! Мы искали вас!

– Мы? – Царь нахмурился. – Кто мы?

– Ну, я и остальные!

Царь позволил ей упасть на землю и резко поднял полотно шатра, чтобы заглянуть в соседнюю, пустую палатку.

– Как ты это объяснишь? – сердито сказал он, снова обращаясь к херувиму.

– То, что я тот, кто я есть, не означает, что у меня есть ответ на все вопросы, – ответил херувим. – Она видит меня, потому что пьяна. И многим людям снятся херувимы. Это не значит, что она является частью Сопротивления. Это не значит, что искали тебя.

– И как же ты можешь быть в этом уверен?

– Давайте попробуем сосредоточиться, хорошо? Надо отдать должное Сопротивлению: маленькая девочка, порабощенная и совершенно пьяная? Подумай об этом, Агис, у нас достаточно реальных угроз, чтобы справиться с ними, не тратя время на погоню за химерами. Это, конечно, фигура речи, – насмешливо усмехнулся он.

Царь прочистил горло:

– Говоря о химерах… У нас осталось только две гарпии. Если бы мы только могли…

Херувим перебил его, сказав ободряющим тоном:

– Я позабочусь об этом. Разве я когда-нибудь не держал свое слово?

Царь вяло кивнул. Он снова посмотрел на лежащую на земле Брисеиду. Казалось, он не мог расслабиться.

– Афродита сегодня побывала на нашей земле, она подарила меч одному из моих гоплитов, – вздохнул он, как будто наконец-то перешел к настоящей проблеме. – Как я могу сохранять спокойствие? Афродита никогда не дарит подарки без скрытых мотивов.

– Ты видел меч?

– Я не хочу привлекать слишком много внимания. Афродита вполне может воспринять это неправильно, если я буду выглядеть так, будто сомневаюсь в ее посланнике. Пока я не знаю, в чем дело…

– Я уверен, что у нее были свои причины, – сказал херувим, пожав плечами.

– Похоже, ты не понимаешь, на что способна Афродита, – недовольно заметил царь.

– Ты забываешься, мой царь! – воскликнул в ответ херувим.

Агис, казалось, злился, но он опустил голову и пробормотал извинения. Он кивнул подбородком на Брисеиду.

– Она должна протрезветь, чтобы ты смог допросить ее.

– Ты прекрасно знаешь, что тогда она не сможет ни видеть, ни слышать меня. И если она не видит меня, я тоже не смогу рассмотреть ее лица. Я вижу по ее глазам, что она не верит в химер.

– Я всегда смогу переводить, – сказал царь.

– Будь ты неладен, почему ты так боишься маленькой девочки? – воскликнул херувим, закатив глаза. – Ну, я могу кое-что сделать, чтобы проверить, не принадлежит ли она Сопротивлению. Но предупреждаю: это последний раз.

Он подлетел к Брисеиде, которая веселилась от души: не каждый день можно было наблюдать беседу между царем и херувимом.

Одним резким движением Сефаидон оторвал от своего крыла белое перо и отдал его Брисеиде.

– Иди к оракулу и покажи ему перо.

– Мне сделать это? – удивилась Брисеида, ее глаза блестели.

Затем она с еще большим удивлением поняла, что разговаривает сама с собой. Свет мерцал, все вокруг стало неясным. Брисеида закрыла глаза.

У пыли был соленый привкус. Возможно, из-за моря, которое должно быть неподалеку. Брисеида не могла сказать, где находится Спарта на карте, но из любой точки в Греции море всегда было поблизости. Она медленно подняла голову. Брисеида лежала на подушках, куда Леонель уложил ее накануне. Невыносимая головная боль навалилась на нее внезапно. Девушка неловко села, и ее затошнило. Все ее тело болело. Брисеида сделала несколько шагов. Ее плечо было вывихнуто, шея свернута, кишки вывернуты наизнанку… Она остановилась, чтобы перевести дух. Как кто-то может находить удовольствие в том, чтобы пить каждую ночь?

Медленно она добралась до выхода из шатра и прищурилась, чтобы привыкнуть к свету. Солнце уже высоко в небе, отражалось на белом полотне и известняке. В пустынном лагере царила тишина.

На мгновение она застыла в нерешительности, облизнув пересохшие губы, решив идти в случайном направлении. Удача улыбнулась ей: через несколько метров до нее донеслись голоса. Сердце Брисеиды отозвалось теплом, когда она узнала голос Энндала. Она нашла своих друзей сидящими вокруг догорающего костра. Энндал замолчал, увидев, что она приближается, пошатываясь.

– Хорошо спалось? – спросил он спокойным голосом.

Брисеида не знала, как истолковать этот вопрос. Она не привыкла видеть его таким холодным. Остальные, похоже, тоже не были рады ее видеть. Эней уже пришел в себя, его глаз был полузакрыт, нос, щека и губы распухли. Девушка огляделась:

– Где все остальные?

– Сегодня рано утром отправились в поход, – сухо сказал Менг Чу.

– Ах… Не повезло… – запинаясь, произнесла она, испытывая облегчение, несмотря на свое состояние. – А царь?

Последовавшее молчание было весьма красноречивым.

Брисеида нахмурилась, роясь в своей памяти.

– Было ли у вас когда-нибудь ощущение, что вы что-то пережили и уже не уверены, было это сном или реальностью?