– На этот раз все было по-настоящему, – резко сказал Леонель.

– Я мало что помню, – поспешила добавить Брисеида.

– Хотел бы я сказать то же самое.

– Я не очень хорошо переношу алкоголь, – сухо ответила она.

– Да неужели?

– Ты не единственная, – заметила Лиз, которая не удержалась от улыбки, несмотря на серьезный тон, выбранный ими всеми. – Оанко подарил нам адский священный танец. Надо было видеть, как он пытался ужалить спартанцев стрелой, висевшей на его…

– Хм, Лиз, все в порядке, – вмешался Энндал.

Брисеида взглянула на Оанко. Его спутанные волосы наполовину скрывали лицо. Держа одной рукой небольшую холщовую сумку над головой, он безучастно смотрел на землю и жевал какие-то целебные травы.

– Я говорила не об этом, – сказала Брисеида, пытаясь уследить за ходом своих мыслей. – Мне приснилось, или я пережила нечто весьма… Была… с…

Она замерла.

– Я сейчас вернусь.

Она пришла к двум шатрам, осмотрела стол, подушки и коврики. Разочаровавшись, девушка вернулась к остальным.

– Я не нашла его.

Брисеида села, все еще покачиваясь.

– Что ты искала? – спросил Энндал.

– А? Да ничего…

Сейчас не время рассказывать им что-либо, учитывая ее подвиги накануне…

– Итак, – произнес Энндал. – Нас чуть не убили прошлой ночью, Леонель не смог пойти шпионить за царем, потому что был слишком занят погоней за Брисеидой и Оанко, а теперь вся армия ушла бог знает на сколько времени.

– И опять же, хорошо, что там был Касен, иначе Леонеля отправили бы в следующую военную кампанию, – добавил Менг Чу.

– Мы вернулись к исходной точке… Ваши предложения?

– Вот оно! – вскрикнула Брисеида.

Они подняли головы, ожидая увидеть, какое озарение вновь осенило ее. Брисеида указала на Касена:

– Перо! Именно его я искала!

– Перо? – удивился Касен, вытаскивая большое белое перо, которое он спрятал за ухо в своих длинных каштановых волосах. – Я поднял его с земли сегодня утром. Время от времени здесь можно наткнуться на перья…

Перо передали Брисеиде, которая внимательно осмотрела его. Оно выглядело точно так же, как то, которое, как ей показалось, она держала накануне.

– Перо? – сказал Энндал, подталкивая ее к подробному объяснению. – Нет, херувим, наверное, опять тебе приснился.

– Оно… просто очень красивое, – сымпровизировала Брисеида.

– Красивое перо, – вздохнул Энндал. – Хорошо. Дети, я не хочу вас пугать, но мы уже давно в этой эпо… – он взглянул на Касена, – в этой стране. Мы ничего не обнаружили и до сих пор не знаем, как вернуться.

Брисеида вдруг поняла, что ее сумки больше нет. Если она потеряла песочные часы… Но нет, часы стояли у ног Менг Чу, а за ними лежала ее сумка. Девушка поморщилась: половина песка уже опустилась на донышко.

– Вы ищете лодку? – дружелюбно поинтересовался Касен. Эней положил руку ему на плечо.

– Все немного сложнее… Не волнуйся, мы найдем решение.

– Возможно, нам стоит пойти и повидать оракула, – размышляла вслух Брисеида. – Именно так вы, ребята, поступаете, когда чувствуете себя потерянными, верно?

Эней кивнул:

– Иногда, но для урожая или войны, а не для… для такой ситуации…

– Потому что подобная ситуация не часто случается, – заметил Леонель.

Брисеида старалась не обращать на него внимания.

– И что же ты хочешь спросить у оракула, Брисеида? – спросила Лиз.

– Я…

Она не была слишком уверена. Как ей вообще пришла в голову эта идея?

– Этот оракул, – сказала она, – он взаимодействует с другими уровнями бытия. Может быть, он сможет связать нас со стариком? Было бы неплохо потребовать у него объяснений, как думаете?

Ее спутники обменялись взглядами, затем Энндал кивнул:

– Хорошо, идем к оракулу.

До Спарты было полдня пути. Там они найдут оракула, который поможет им. Конечно, это была не Пифия из Дельф, но они не могли позволить себе путешествовать так далеко. Они захватили немного провизии из опустевшего лагеря и отправились в путь.

Брисеиде не терпелось увидеть Спарту. Познакомиться с городом, культурой и обычаями, которые исчезли тысячи лет назад! Накануне она была настолько напряжена, что не смогла полноценно извлечь пользу из сложившейся ситуации. На этот раз она намеревалась широко раскрыть глаза и уши, чтобы впитать как можно больше знаний.

Оба спартанца знали эту местность как свои пять пальцев. Они провели ребят через глубокое ущелье, по кратчайшему пути, которым они часто пользовались. Касен шел рядом с Брисеидой и наблюдал, как она молча размышляла о событиях предыдущего дня.

– Знаешь, мне кажется, ты ему действительно нравишься, – неожиданно сказал он.

Брисеида поморщилась:

– Честно говоря, я так не думаю. Его волнуют только две вещи: он сам и его любимая война. Упрямый, сексист, всегда всем недоволен…

Она вдруг остановилась.

– О ком ты говоришь?

– Ни о ком, – невинно улыбнулся Касен. – Итак, Энндал, откуда же взялся этот меч?

Энндал шел впереди, а Касен смотрел на сверток, привязанный к его спине.

– Мне его действительно подарила Афродита, – сказал Энндал после минутного промедления.

– Афродита? – забеспокоился Эней. – Кто рассказал тебе об Афродите?

Он повернулся к Касену, тут же все поняв.

– С ума сошел? Ты же знаешь, что она самая агрессивная! Почему ты выбрал именно Афродиту?

Он говорил громко: имя Афродиты эхом отдавалось в глубоком ущелье. Эней резко повернулся, осматривая тропинки, теряющиеся в скале.

– У меня не было времени думать, я просто вспомнил о ней и…

– Чудо, что мы до сих пор живы! – прошептал Эней.

Брисеида никогда не видела его таким злым.

Касен, казалось, только что осознал свою ошибку. Он тоже начал подозрительно осматривать окрестности.

– Да ладно, она просто богиня, – весело сказала Лиз. – Это все обман… Мифология…

– Обман! Ты, очевидно, никогда не сталкивалась с гневом богини, – выругался Эней.

– Потому что ты сталкивался?

– Еще бы!

– Расскажи, мне интересно.

Эней бросил на нее настороженный взгляд. Не сводя глаз с известнякового ущелья, он рассказал им историю.

Около десяти лет назад, по случаю свадьбы дочери, отец принес в жертву Афродите больного быка, думая, что богиня ничего не заметит. Семья переживала трудный период и не могла позволить себе расстаться с хорошими животными. К ночи новоиспеченная пара удалилась в домик, спрятанный в горах под навесом леса. Среди ночи жених проснулся от такой страшной жажды, что не мог даже встать. Его молодая жена предложила пойти и наполнить его золотой кубок, свадебный подарок, водой из ручья внизу. Она не вернулась. Утром молодой человек, немного придя в себя, отправился на ее поиски. Он нашел жену у ручья, с чашкой в руке, ее лицо застыло от боли и было обезображено ужасными зеленоватыми отметинами. От ручья исходил гнилостный запах, и бедняга не сомневался, что его новая жена была отравлена им. Обезумев от раскаяния, он весь день шел к реке Евротас и, сидя на берегу и смотря на буйство воды, позволил себе умереть от жажды. Но его жена не умерла. Когда через несколько дней она пришла в себя, обнаружив свое чудовищное лицо и беду с ее возлюбленным, она потеряла рассудок. Отец, понимая свою роль в несчастье дочери, покончил с собой. Никто никогда больше не видел чудовище, но Эней утверждал, что она все еще живет в горах, как зверь, оплакивая свою судьбу и судьбу своего погибшего возлюбленного.