название которой Веневитинов уже использовал однажды в своем четверостишии из водевиля «Неожиданный праздник». «Три розы» непосредственно связаны с возникновением у Пушкина замысла стихов «Есть роза...» и «В степи мирской, печальной и безбрежной...» (см.: Благой Д. Д. Творческий путь Пушкина. 1826-1830. М.: Сов. писатель, 1967, с. 148).

47

Список Рожалина — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 21. Впервые — изд. 1829 е., с. 60-61. В письме Шевыреву от 28 января 1827 г.

Веневитинов сообщает, что посылает в Москву «Три участи», добавляя: «Не знаю, не доставил ли Мальцов сей <...> пьесы. Во всяком случае, если он и переписал ее, то, может быть, худо разобрал мою черновую, и я посылаю исправную копию». Из этих слов становится известно, что, 1) Мальцов вернулся в Москву до 28 января; 2) он для московских друзей поэта переписал «Три участи»; 3) у Веневитинова к моменту отъезда Мальцева из Петербурга стихотворение еще не было переписано набело. Последнее позволяет предположить, что «Три участи» были написаны именно в дни пребывания Мальцова в Петербурге; кроме того, Мальцов переписывал стихотворение с черновой рукописи, не дожидаясь, когда будет готова беловая; следовательно, он очень спешил, т. е. переписывал перед самым отъездом. Исходя из этого, можно предположительно говорить о том, что стихотворение было написано в дни, предшествующие отъезду Мальцова. До 18 января Мальцов еще был в Петербурге (см. письмо Веневитинова к Погодину от 18-22 января 1827 г.), а значит, «Три участи» могли быть написаны между 18-28 января 1827 г.

48

Камены — богини поэзии, искусств и наук.

49

Автограф — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 15. На обороте автографа надпись Веневитинова «A Alexis» (Алексею), свидетельствующая о том, что стихотворение было отправлено в Москву впервые брату поэта — Алексею Веневитинову. Впервые — изд. 1829 г., с. 62-63. В изд. 1960 е. датируется декабрем 1826 г.

В стихотворении отразился интерес Веневитинова к народному творчеству. О народных истоках «Домового» см., в частности: Нейман В. Д. В. Веневитинов. — Изд. 1960 г., с. 30; сб.: Русская литература и фольклор. Первая половина XIX века. Л.: Наука, 1976, с. 125-126.

50

Список Рожалина — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 17. Впервые — изд. 1829 г., с. 64-66. Написано между 9 сентября (день приезда Пушкина в Москву) и 1 ноября (день отъезда Веневитинова в Петербург) 1826 г.

Вероятнее всего, в октябре 1826 г., когда окончательно утвердился союз Пушкина и любомудров в связи с предполагаемым изданием MB. Это отчасти подтверждает и содержание стихотворения: Веневитинов видит в Пушкине не только учителя в поэзии, но и духовного союзника.

51

..доступен гений / Для гласа искренних сердец. — О том, как восторженно воспринимали любомудры произведения Пушкина в эту пору, см., в частности: Погодин М. П. Воспоминания о Степане Петровиче Шевыреве. — Пушкин в восп. совр., т. 2, с. 27-29.

52

...пророк свободы смелый, / Тоской измученный поэт... — Байрон.

53

...Твои стихи... — «К морю» (1824).

54

Ты дань принес увядшей силе... — В том же стихотворении «К морю» Пушкин называет еще одного «властителя дум» — Наполеона.

55

...Другое имя... — Байрона.

56

...У муз похищенного галла — т. е. Андре Шенье (1762-1794) — французского поэта, гильотинированного якобинцами.

57

...песнею твоей... — Стихотворением «Андре Шенье» (1825).

58

...еще один певец... — Гете.

59

Автограф — в ГБЛ, ф. 48 (Веневитиновых), к. 55, ед. хр. 16; без заглавия. Список H. M. Рожалина, подготовленный для изд. 1829 г. (с пропуском ст. 15-22), — там же, ед. хр. 12. Впервые — изд. 1829 г., с. 67-68, с пропуском ст. 15-22, запрещенных цензурой; полностью — газета «День», 1913, No 219. Полный текст стихотворения см. в «Дополнениях», где он печатается по автографу.

На основе косвенных данных восстанавливается история создания стихотворения. В первом номере MB за 1827 г. была напечатана статья С. П. Шевырева «Разговор о возможности найти единый закон для изящного» (ч. 1, No 1, с. 32-51), в которой утверждалась необходимость сопричастности любителя изящного искусству, что могло осуществиться, по мысли Шевырева, лишь при осознанном восприятии произведения искусства. «Многие чувствуют творения поэтов, но немногие понимают их» (там же, с. 47). «Разговор» — этот своеобразный (в форме диалога) эстетический трактат (см. о нем, например: Манн, с. 155-156) — был весьма злободневен для любомудров, ибо обосновывал их теоретическую позицию в литературных спорах. Так, в частности, полярные мнения двух участников диалога в «Разговоре» довольно отчетливо напоминают идейные позиции двух полемистов, спорящих о первой главе «Евгения Онегина», — Веневитинова и Н. А. Полевого. Доводы Лициния прямо перекликаются с доводами Полевого. «Лициний восхищался всем без исключения. Его беспристрастная душа терялась в каждой красоте природы и искусства» (МБ, 1827, ч. 1, No 1, с. 34). «Вы хотите измерить неизмеримое, хотите обнять то, чего не вместит не только ваш разум, но и душа... — восклицает осуждающе Лициний. — К чему правила? К чему ваши законы?» (там же, с. 35). Это напоминает позицию Полевого, исходящего «из безоговорочного отрицания всяких канонов и норм, ограничивающих и стесняющих свободу искусства» (см.: Мордовченко Н. И. Русская критика первой четверти XIX века. М. — Л., 1959, с. 224). «Воображение поэта летает, не спрашиваясь пиитик... дайте нам наслаждаться!» — восклицает Полевой, подразумевая под «пиитикой» законы творчества (МТ, 1825, ч. 2, No 5, с. 45). И продолжает: «В неопределенном, неизъяснимом состоянии сердца человеческого заключена и тайна, и причина так называемой романтической поэзии» (там же). Именно против такого поверхностного понимания искусства восстает антипод Лициния — Евгений: «Когда остынет твой жар, когда пройдет минута восторга... не открывается ли в душе твоей бесчисленный ряд вопросов, на которые она желала бы ответить» (MB, 1827, ч. 1, No 1, с. 38). «Когда же ты поймешь закон красоты, когда разгадаешь сию тайну художника, — тогда, отдавши себе отчет в его произведении, ты как будто