сам по пути свернёшь в Тверь, в Отрочь монастырь. Там скажешься паломником и поживёшь несколько дней. Сразу же, как исполнишь мою просьбу, вернёшься назад. Готов ли ты отправиться?

— Готов, братец, можешь не сомневаться, любую твою просьбу исполню. Книга нужна какая, либо весть ожидаешь?

— Вот именно, весть. Неподалёку от Отрочь монастыря, если двигаться по главной улице, так через пяток дворов, стоит большой двухэтажный дом купца Строганова. Есть у него жена Февронья, точнее, была. А вот где она теперь, чем занимается, в чём нуждается, — об этом я и попрошу тебя узнать.

Заметив изумлённый взгляд Вассиана, Иосиф слегка смутился, но тут же, успокоившись, пояснил:

— Кто ты, откуда, ничего никому не говори. Обо мне не поминай, ни приветов, ни вести никакой не передавай. Заплати слугам да спроси, как зовут хозяйку дома, как её здоровье. И всё. Если, не дай Бог, назовут другое имя, спроси, где Февронья. Если узнаешь, что бедствует, — вот тебе деньги, ей передашь. Лишних у меня нет, здесь то, что мне удалось самому своим служением заработать. Есть у меня долг земной перед этой женщиной. Вот и всё, что я могу тебе сказать.

Иосиф протянул брату белую тряпицу, в которой были завёрнуты несколько серебряных монет. Смущаясь, Вассиан забрал передачу и засунул под подушку. Вопросов не задавал, был рад услужить своему родному любимому брату.

— Как только князь пришлёт за тобой, так и отправишься. Будь завтра с утра готов. На обратном пути загляни в Москву, зайди в Чудов монастырь к архимандриту Геннадию, погляди, какие там новые книги появились, если встретишь что интересное, попроси переписать. Да оденься потеплее, со дня на день морозы начнутся, — в голосе Иосифа проскользнули нежность и забота, которых давно уже Вассиан не слыхал. Братья обменялись ласковыми взглядами, Иосиф вышел. На утрене они больше не общались, а вскоре прибывший от князя ещё до её окончания возок с двумя седоками, запряжённый парой хороших лошадей, увёз Вассиана из обители.

Иосиф ждал возвращения брата почти месяц. Над Москвой, да и над всей Русью сгущались тучи новой междоусобной войны. Но все эти страсти не коснулись тихого маленького монастыря меж реками Сестрой и Стругой. Тут продолжали строить и молиться, до самых морозов копали землю под пруд, писали книги.

Иосиф терпеливо ждал Вассиана. С тех пор как брат отправился в путь, необъяснимая тревога в душе игумена улеглась, и он понял, что поступил правильно, послав брата по следам своего неизбытого, видно, ещё до конца греха. Какие-то новости он принесёт? Закончатся ли по его возвращении все мирские тревоги Иосифа?

Вассиан явился с тремя прекрасными сборниками трудов святых отцов, которые дал ему для переписки архимандрит Чудовский Геннадий. При немалом скоплении любопытствующей братии, прямо в трапезной, рассказывал он с увлечением о происходящих в Москве событиях, о ссоре великого князя с братьями. Монахи слушали, удивлялись, с интересом разглядывали новые книги.

Наконец братья смогли уединиться в келье Иосифа.

— Что же ты так долго, брат? — спросил он.

— Я тебе, господин мой, такое расскажу, что обычно лишь в сказках приключается, — полушёпотом начал Вассиан, глянув на дверь и переведя лукавый взгляд на игумена.

Тот сидел спокойно, лишь сердце его билось почаще в ожидании важной для него новости.

— Так вот, — продолжил Вассиан, — остановился я в самой Твери, в монастыре, который ты мне указал. Приняли меня нормально, поселили в гостевой келье ещё с каким-то бродячим иноком. Говорят, поживи. Помолился я, огляделся, а при первой же возможности пошёл по городу дом купца Строганова выспрашивать. Нашёл. Забор высокий, ворота крепкие, я даже дырку высмотрел, во двор заглянул: никого не видать. Раз прошёл я туда-сюда — ни души, другой. Лишь редкие прохожие меня оглядывают, что это, мол, за монах без толку возле дома чужого болтается. Раза три я к тому дому являлся. Наконец, дождался. Вижу — девка из ворот выпорхнула. Увидала меня, руками всплеснула, будто старого знакомого встретила. «Батюшки, — говорит, — долго же ты до нас добирался! Небось хозяйку мою повидать желаешь?» — «Какую хозяйку?» — спрашиваю. Боюсь, назову имя, да не то, какое-нибудь горе на знакомую твою накликаю. «Как какую? — воркует девица. — Неужто Февронью нашу позабыл? Что же ты тогда тут делаешь?» Ну, услышал я имя-то, обрадовался. «Нет, — говорю, — видеть её мне ни к чему, ты ответь только, как она поживает, жива ли здорова, всё ли у неё по-прежнему?» А она мне: «Нет уж, отец родной, ты так просто не убегай, новость для тебя есть великая, только сказать тебе её должна сама моя хозяйка. Ты приходи-ка к задней калитке, как стемнеется, она к тебе и пожалует на разговор. Дорожку-то туда ещё не запамятовал?» Я, брат, понял, что меня с кем-то путают, возможно, и с тобой, стало быть, молчать надо, соглашаться, чтобы всё получше узнать, волю твою исполнить. Дело к зиме, день короткий, так я, пока светло, пошёл те задние ворота отыскивать, чтобы в темноте не заплутать. А заборы высокие стоят, один к одному, пришлось вокруг чуть ли не версту обходить, мимо монастыря самого. Наконец высмотрел я нужную калитку, дорогу от обители верную приглядел, чтобы в темноте не приблудиться куда-нибудь в другое место. Отстоял вечерню, брату в келье наплёл, что родичей надобно проведать, да и утёк в задние ворота.

— Они что, были открыты? — не утерпел, поинтересовался Иосиф.

— А ты откуда знаешь? — спросил Вассиан. — Впрочем, о чём это я, — сообразил он наконец, — ты, видать, в те же ворота хаживал! Конечно, открыты. Как всегда, висит замок, да не запирается на ключ. Ну, иду я, ветер холодный, с неба моросит не поймёшь, то ли дождь, то ли снег. Грязь под ногами, собаки тявкают по дворам, огни в домах кое-где. Остановился у калитки, что дальше делать — не знаю, приготовился ждать. Да не пришлось. Только приоткрыл её поглядеть, что там внутри, а тут мне женщина на шею кидается да давай целовать. Ты прости, брат, я от волнения и дар речи потерял, руки-ноги чуть не отнялись, голова как у пьяного поплыла. Отродясь таких чувств не испытывал, будто меня на горячую сковородку кинули. А она, не дав опомниться, схватила за руку да за собой потянула и причитает по дороге: «Счастье-то какое, мужа как раз дома нет, по торговым делам отъехал! Более года меня