выдернула, уставившись на почерневшую, но по-прежнему острую сталь, которая казалась на удивление легкой и так хорошо легла в руку. И тут ее сознания коснулась какая-то нечеловеческая сущность и посчитала ее… приемлемой. Внутри ее головы загрохотали боевые барабаны и затрубили горны, а когда она на пробу взмахнула огромным оружием, все тело наполнилось кровожадной яростью.

– Убьем сволочей! – взревела она и встала на позицию, не обращая внимания на изумленные взгляды ополченцев – как ловко она орудует мощным орочьим топором в тощих человеческих руках.

По оставшимся имперским войскам прокатилась рябь потрясения. Посвященные рыцари и солдаты остановились при виде немыслимого зрелища: воплощение Светлейшей пал от руки примитивного орка. Орка! Низшей расы. Это не укладывалось у них в голове. К поверженному телу их повелителя приблизился инквизитор, неуверенно откинул латной перчаткой кусок металла с его черепа, а вместе с ним с хлюпаньем оторвалась часть кости с мозгами.

Глаза принца Сокола распахнулись. Из смертельной раны в его голове полился золотой свет.

– Меня… меня нельзя убить. Да… Невозможно. Невозможно. Она всегда со мной. Всегда… Мы этого добились.

Он поднялся на трясущиеся ноги. По всему полю битвы солдаты благоговейно опустились на колени. Они стали свидетелями чуда!

– Почитайте нас не словами, а мечами! – воскликнул принц, пытаясь найти свой клинок, но в результате поднял из дымящейся грязи скромный солдатский меч.

– За Богиню!

Его солдаты преисполнились праведного рвения и побежали к городу, как поток стали и ярости, жаждущий крови. Сверкали молнии – это посвященные рыцари с помощью божественной силы перенеслись мимо наспех сооруженных баррикад, за которыми засели отчаявшиеся горожане.

– Они идут! – выкрикнула Рыжая Пенни со звериным оскалом, подняв орочий топор. Ноги и плечи у нее болели от напряжения битвы, а руки стали скользкими от собственной крови – на ее предплечье зияла огромная рана. Но ей было плевать.

– Амогг раскроила уроду череп, надо завершить дело!

Улица Бондарей была перегорожена потрепанной горсткой пиратов и женским отрядом ополченцев, но они стойко держались перед надвигающимся стальным приливом. Бежать им было некуда – с севера шла еще одна армия, о чем они отчаянно пытались не думать.

Пенни знала, что инквизиторы сейчас в тылу, где-то в центре города, но у нее не было времени об этом размышлять, прежде чем солдаты обрушились на баррикаду, карабкаясь по ней и вытаскивая из нее разные предметы. Все мысли растворились в безумии битвы.

Рыжая Пенни крушила и резала, топор Амогг отсекал руки и головы. Она сдерживала натиск врага. Никто не мог ее побороть, хотя она была всего лишь смертной женщиной.

Белошвейка справа от нее закричала от раны в живот. Слева лицо ополченки рассекли мечом, и та упала навзничь, пытаясь удержать половину на месте. Деревянных и кожаных доспехов, ржавых кольчуг и шлемов из кастрюль было недостаточно для защиты. Ополчения и горожан было недостаточно для обороны. Они были всего-навсего пахарями и пастухами, пряхами и мастеровыми, а не воинами. Остатки авилданских пиратов были более крепкими, но их было прискорбно мало. Всех ожидала скорая гибель.

Солдат Империи света вскарабкался на баррикаду, спрыгнул и приземлился рядом с Рыжей Пенни. Она повернулась, но слишком медленно, и его губы изогнулись в кровожадной ухмылке.

Баррикада взорвалась, бочки и сломанные телеги взлетели вверх, а из недр земли поднялась стена из твердого камня, перегородив улицу Бондарей.

Единственный имперский солдат охнул и вытаращился на идущую к нему старуху с седыми волосами и тростью. Он ее узнал. И кровь отлила от его лица.

– Я достаточно отдохнула, – сказала Черная Герран, рассматривая свое колдовское кольцо, заляпанное кровью.

Воздух почернел, густые тени схватили солдата когтями, вырвали доспехи и меч из его дергающихся рук. Жидкая тьма поглотила его и затекла обратно в землю под ногами старухи.

Черная Герран охнула и схватилась за грудь, откуда вырывалось сиплое дыхание. Она сжала руку и постучала кулаком по груди, пока не закончился приступ.

– Помогайте, – потребовала она.

Рыжая Пенни и двое других поспешили к ней.

Она сумела перегородить еще три улицы каменными стенами, прежде чем сдалась перед натиском кровавого кашля.

– Хватит. Я – все.

– Именно так, – сказала Мейвен, приблизившись из переулка, в ее руке блестел черный нож, с которого капала кровь. Клинок, казалось, извивался и пульсировал в ладони. – Пора тебе выполнить свою часть сделки. Где моя сестра?

Она повернула татуированное, покрытое шрамами лицо к перепуганным ополченцам.

– Оставьте нас.

Те колебались. Некромантка указала ножом на бородатого пирата, и тот упал замертво как подкошенный, хотя оружие его даже не коснулось. Остальные поняли намек и сбежали, оставив двух магов наедине завершать свои дела.

Рыжая Пенни не стала оглядываться, у нее были более насущные проблемы. С топором или без, у нее не было желания разбираться с демонами или мертвецами.

Глава 40

Тиарнах застонал и перенес вес с левой ноги. Что-то в его колене было сломано, два осколка кости скрежетали друг о друга, будто жернова. Мало что в нем еще оставалось целым или работало как положено. Он стоял в зияющей дыре, проделанной им в храме, с мечом в каждой руке, и готовился к своей последней битве.

Многие не способные сражаться горожане неразумно предпочли забаррикадироваться в собственных погребах, вместо того чтобы спрятаться в храме. Из соседних зданий вырывалось пламя, голодные языки перекидывались с крыши на крышу. К храму приближались крики и звон стали. Мимо промчалась визжащая лошадь с горящей гривой.

Рядом по переулку пронесся инквизитор с бритой головой и без шлема и зарубил пару, выбежавшую из своего пылающего дома. Он заметил храм и людей, сгрудившихся внутри языческих стен, а также одинокого измученного стража. На его лице расплылась ухмылка.

Тиарнах обернулся к детям.

– Отойдите-ка от меня подальше, эти красавчики любят брызгаться огнем.

– Кто-нибудь из вас поклоняется Светлейшей? – спросил рыцарь, подходя к их убежищу.

Тиарнах шумно сплюнул комок крови и мокроты.

– Не-а, у Нее слишком маленькие сиськи.

Инквизитор ахнул, и его меч запылал силой Богини.

– Ты сгоришь за это богохульство.

Грудь Тиарнаха омыла волна золотого огня. В пламени не было никакой божественной воли, просто открылась заслонка. И оно лишь сделало Тиарнаха сильнее. Он зевнул и захромал с мечом наготове прямо сквозь поток огня.

– Правда? А когда уже начнет жечь? Скажи-ка, твоя Богиня сосет твой маленький член? Или Ее губы открыты только для меня?

Инквизитор закричал и бросил святую силу ради старого доброго кровавого убийства. Он накинулся на Тиарнаха, яростно размахивая мечом. Тот отклонил удар ценой полосы стали, сбритой