светлость желает проживать в лучшем номере вашего заведения. В лучшем. Я и водитель должны жить в соседнем номере для слуг. В комнатах князя всегда должно быть шампанское во льду, вина из Медока, фрукты самые свежие и сыры: мягкие и твёрдые. А ещё пришли мне лакеев снять и перенести багажи Его Светлости. Также пришли прачек стирать его одежду, Его Светлость любит надевать чистую одежду каждый день. Ты всё запомнил или мне повторить? — с этими словами грум достал из кармана монету и протянул её привратнику.

Тот, увидав монету, округлил глаза и даже поначалу побоялся брать её, думая, что это какая-то ошибка, но грум пихнул её ему в руку и повторил вопрос:

— Ты всё запомнил?

— Вам лучше всё это сказать портье, — испуганно разглядывал деньги привратник, — а я могу лишь позвать лакеев для переноски багажа.

— Сделай хоть это, — назидательно произнёс грум.

И когда привратник, зажав в руке деньги, хотел было уже убежать звать лакеев, князь, немножечко высокомерно и в тоже время элегантно, остановил его, зацепив за ворот камзола золотой рукоятью трости.

— Друг мой… Постойте, окажите любезность.

Сказал он это на прекрасном литературном немецком языке, в котором едва улавливался намёк на верхнесаксонский диалект или даже на лейпцигско-дрезденский выговор.

Привратник замер и уставился на князя, немного при том оцепенев. А князь продолжил:

— Ванная с горячей водой, надеюсь, в моём номере будет?

— Как же… Конечно, будет, — кланялся привратник. — У нас все номера с ванными и горячей водой.

— Очень на то рассчитываю, — князь снисходительно улыбнулся и даже, в знак расположения и необыкновенной своей демократичности, слегка похлопал его по плечу.

И после, не обращая внимания на своих слуг и работников гостиницы, стал подниматься по ступенькам, и войдя в большой и роскошный холл дорогого заведения, сразу нашёл вывеску «Ресторан» и отправился в ту сторону.

В ресторане народа было немного: обед давно уже закончился, а до вечернего отдыха было ещё далеко. Князь уселся за столик у окна, придирчиво осмотрел белоснежную накрахмаленную скатерть, потом взял вилку и проверил её на предмет пятен, потом так же исследовал фужер. Кажется, и сейчас ему не в чем было упрекнуть заведение. И он обратил внимание на спешащего к нему официанта в белом переднике до пола.

— Изволите взглянуть меню? — сразу предложил тот.

— Нет нужды, — ответил князь. — Голубчик, принеси-ка мне рюмку анисового шнапса, какой подают в лейпцигских заведениях, есть у вас такой?

— Конечно, господин. У нас такой имеется. Ещё чего-нибудь?

— Конечно. Ещё мне большую чашку кофе и сливок принеси, и францбрётхен[5], если есть свежие.

— Конечно, господин, всё у нас имеется.

— А кофе прошу, чтобы был без робусты. Не выношу робусту даже на запах, — предупредил князь.

— Не извольте волноваться, кофе чистая арабика, бразильского происхождения, — уверил его официант. — А что пожелаете из горячего?

— Ну…, — важный господин задумался.

— Может, вам всё-таки меню?

— А скажи-ка, любезный, повар у вас хорош? Я тут пробуду несколько дней, а может, и недель, и дурных поваров я не жалую, если плох он, то я отсюда съеду.

— Не волнуйтесь, господин, повар наш лучший в Гамбурге, — хвалился официант.

А князь лишь усмехнулся ему в ответ, достал платок, вытер губы и произнёс со вздохом:

— Ведь в каждом заведении мне такое врут! Ладно, вели повару, пусть к ужину сделает мне ростбиф с розмарином.

— Непременно, — обещал официант.

— И чтобы прожарка была средней, — продолжал князь, — излишней крови я не люблю. Но чтобы и сухой не был. Понял?

— Не извольте сомневаться, всё будет в лучшем виде, — снова заверял его официант.

— Всякий раз мне такое говорят, — ворчал посетитель. — Ладно, неси водку и кофе.

⠀⠀ ⠀⠀

*⠀ *⠀ *

⠀⠀ ⠀⠀

— Слышь, князь. Ты не больно-то размахнулся? — спросил Вадим Валерьевич Варганов, человек с очень большими кулаками, он же брат Вадим, инок во Ордене, по совместительству водитель и ближайший помощник «князя». Брат Вадим сидел за столом, разложив перед собой все монеты и ассигнации всех стран и земель, коими они располагали. Он тщательно пересчитал наличность, почесал пятернёй свою почти лысую, в шрамах, голову и продолжил: — Поэкономнее нам надо, слышь, Ваше Сиятельство?

— Ах, оставь, — отмахнулся «князь», он же брат Ярослав, некогда в миру носивший имя Ярослава Андреевича Горского. — Не до тебя мне, — он развалился в кресле, перед тем скинув сюртук, жилет и галстук, а теперь махал на себя платком от вечерней духоты и приговаривал: — Мне и без тебя дурно.

Брат Ярослав носил в Опричном ордене степень великосхимного монаха, то есть был на два звания выше брата Вадима, что, однако, не мешало тому упрекать начальника:

— Это потому, что ты сожрал целую вырезку один! Мог бы попросить, чтобы хоть половинку в номер занесли. Так было бы по-честному, по-людски.

— Ах, оставь ты это, — лениво махнул на своего товарища платком архидьякон, — сходил да купи себе сосиску и не донимай меня своими нравоучениями. Ты лучше скажи, ванна уже набралась?

— Уж набралась и остыла, пока ты гортанобесие своё по ресторанам тешил да деньги транжирил; я уже новую набрал. Иди купайся, да только недолго, брат Валерий придёт, тоже мыться будет.

Брат Ярослав встал и, скидывая штиблеты на ходу, пошёл в ванную. Был он высок ростом и на вид крепок, но что-то было в его фигуре от увальня, оттого и сила его казалась ленивой. Ко всему был он ещё рыж и носат, хотя общее впечатление о нём у всякого, кто его видел, складывалось скорее приятное, так как казался он человеком вовсе не злобным и не высокомерным. Проходя мимо брата Вадима, он вскользь взглянул на разложенные в свете лампы деньги и спросил:

— Клапан на втором котле так и стучит?

— Стучит, сволочь. Всё-таки придётся менять. Нужно найти мастерскую. Завтра займусь.

— Уж займись, — велел «князь» и скрылся в ванной комнате.

А брат Вадим собрал со стола все деньги, бережно свернул ассигнации и сложил их в портмоне. Золото и серебро он собрал в отдельный кошелёк. В отличии от беспечного своего священноначальника, брат Вадим проявлял некоторую озабоченность. Волновался о том, что средств, выделенных на впопыхах организованную командировку, явно не хватает.

И тут в их роскошный номер явился и третий человек, что играл в их спектакле роль грума. То был инок во Ордене брат Валерий, в миру Валерий Владимирович Павлов. Он принёс в бумажном пакете круг неплохой колбасы, пару больших брецелей, ещё что-то, а также извлёк из глубоких карманов плаща четыре бутылки пива. Всё это он раскладывал и ставил