– Я благодарен Эле, – тихо и серьёзно произнёс Равиль. – Она защищала Кариму.

  – От тебя? – вот уж кого не стоило защищать от мужа. Даже если бы он всыпал бестолковой женщине – был бы сто раз прав. В том, что Равиль не позволит себе поднять руку на свою маленькую, даже если она начнёт прижигать калёными иглами его шею, не было сомнений.

  – Она не могла этого знать, – ровно сказал Юнусов, пришлось с ним согласиться.

  Совсем недавно, около десяти тысяч лет назад, омертвевший, как Влад Цепеш, Дамир и сам был за секунду от мысли, что Равиль ударит бросающую в лицо проклятия жену.

  – Она держала в руках нож, когда я появился, считаю, мне повезло, – уголок губы пополз вверх. – Забери свою ненормальную. И, кстати, очаровательная дочь героя, названная в честь чудотворца. С нетерпением жду знакомства с Кирпичом. Кирпич? Кирпичей? Как склонять в женском роде слово «кирпич»?

  – Не меня спрашивай.

  – Надеюсь, в ближайшее время мне не подвернётся случай узнать. Вылет завтра в двадцать сорок.

  – А можно? Что врач сказал?

  – Что он скажет? – равнодушно кинул Юнусов. – Я должен быть рядом с семьёй, именно там я и буду.

  – По-моему, у Каримы другое мнение.

  – Придётся поменять её мнение, – дверь в палату открылась.

  Эля подскочила с дивана, вытянулась, как оловянный солдатик, и уставилась на вошедших огромным глазами.

  – Как вы себя чувствуете? – пролепетала Эля, виновато глядя на Равиля. – Что-нибудь нужно? Я чай могу сделать. Или за кофе сходить, здесь автомат есть… Или?..

  – Элеонора, – послышался скрип Юнусовских зубов. – Тебе себя не жалко, меня не жалко, подумай о Серафиме, – он шлёпнулся на кровать и откинулся на подушку. – Уйди, а!

  – Могу помочь.

  – Девочка, уйди с моих глаз! – зарычал Юнусов, Дамир едва не заржал в голос.

  – Пойдём, девочка, – фыркнул он, подходя к Эле, отодвигая её в сторону выхода из палаты. Поднял Серафиму на руки, прижал к себе одной рукой, перехватив другой за спину. Горячие со сна ручонки обхватили мужскую шею. Малышка заканючила во сне, несколько раз всхлипнула, а потом доверчиво засопела.

  По дороге Серафима проснулась, весело рассказывала о своём ночном приключении. На скорой помощи покатались, добрый доктор угостил «сосачкой – это конфета такая специальная, чтобы не укачивало». Тётя Карима заплела ей косичку, как у принцессы, а потом уехала. Далеко-далеко. И у тёти есть настоящий ребёночек.

  – Когда я вырасту большая, у меня тоже будет ребёночек! – твёрдо заявила Серафима и тут же продолжила: – Только девочка! Мальчишки глупые!

  Действительно, мальчишки глупые. Дамир поймал себя на улыбке, на том, что расслабленно слушает малышку, вдыхает окутывающую горечь полной грудью, не мучаясь от удушья, не страдая от обструкции лёгких.

  Эля, в отличие от дочки, была напряжена, наэлектризована, дотронься – спалит подчистую. Она молчала всю дорогу от клиники к квартире Дамира. Порядка дома в  помине не было – раскиданная пара обуви, следы грязи с ног, разбросанные ватные диски по коридору. Последствия локального стихийного бедствия. Живо представилось: именно так и пройдёт остаток жизни Файзулина Дамира Арслановича – стихийно, в беспорядке, с ароматом горечи, пропитывающим слизистую. Что ж, недурно.

  – Я кушать хочу! – заявила Серафима, вопросительно взглянув на маму. – И рисовать Олафа!

  – Олафа? – переспросил Дамир.

  – Это такой специальный снеговик, из «Холодного сердца»! Ты не смотрел «Холодное сердце»?! Там есть Свен, когда я вырасту, куплю Свена и Кристоффа!

  – Кхм, – Дамир едва не подавился.

  – Свен – олень, – вдруг фыркнула Эля.

  – Нельзя быть настолько глупым, – пробормотал себе под нос хозяин дома.

  Они завтракали под монолог Серафимы. Мультфильм «Холодное сердце», должно быть, действительно интересный, если даже пересказ заставляет малышку подпрыгивать на месте, выскакивать на середину немаленькой кухни, кружиться и танцевать. Дамир был объявлен поочерёдно неким Кристоффом, оставалось надеяться, что это не самая плохая роль, а потом Свеном – оленем. Утешало, что олень «такой специальный, говорящий, добрый и заправдашный».

  Серафима уселась смотреть мультфильм, Эля на автомате, молча, собирала посуду и ставила в посудомойку, с щепетильной аккуратностью. Тонкие пальцы тряслись, она кусала сухие губы, избегала прямого взгляда и молчала.

  Молчала и не убегала. Даже не пыталась. Будто покорно ждала чего-то. Чего?

  В молчании Дамир положил на стол документы.

  – Можешь забрать, – произнёс через силу, слыша собственный голос как сквозь плотную вату.

  – Могу идти? – прошептала она в ответ. Шёпот бывает хриплым?

  – Почему ты осталась? Зачем ночевала в больнице у Юнусова? У него есть жена, – напомнил он очевидную, казалось бы, вещь.

  Равиль – посторонний мужчина. Он не представляет опасности для неё и Серафимы, напротив, Юнусов просил избавить его от навязчивого внимания, но шайтаны раздери Элю, так нельзя!

  – Врач сказал – можно… там… на диване.

  – Равиль нуждался в помощи?

  – Нет, но…

  – Эля?

  – Я его ударила… Не могу в тюрьму.

  – Тебе угрожали? Карима? – А кто ещё?

  – Я читала уголовный кодекс! Нанесение вреда здоровью средней степени тяжести.

  – Нет никакого вреда здоровью. И нет никакого дела о краже денег. Эби не стала заявлять на тебя, – он, кажется, понял ход мыслей Эли.

  Дамир мог ошибаться, тысячу раз быть неправым, однако лучше он тысячу раз окажется неправ, чем позволит ей промолчать тысяча первый.

  Эля… Эля… Эля. Эля!

  Абсурдная, безумная, стихийное бедствие в его судьбе.

  – Сядь, – велел он, подходя ближе.

  Эля отступила на два шага, оглянулась и нервно шлёпнулась на стул. Из гостиной доносились слова песни: «Не открывай, храни секрет. Будь хорошей девочкой для всех. Закрой все чувства на замок».

  – Я не держу тебя, – врал Дамир, подталкивая к краю стола документы. Он держал, и он не собирался отпускать. – Ты можешь забрать документы, Серафиму, и уехать, куда и когда посчитаешь нужным, – Эля молниеносным движением схватила паспорт и свидетельство о рождении дочери.

  – Ты осталась с Равилем и поехала сейчас со мной, потому что опасаешься уголовного преследования, верно? – Эля лишь кивнула, тщательно разглядывая серое небо с низкими, тяжёлыми облаками, потёки дождя по стеклу и движущееся, серебристо-ртутное под блёклыми солнечными лучами море.

   – Что ж. Юнусов не станет заявлять в полицию.