— Пошли, капитан, поговорим. Если бы все у меня были с мозгами, то и жить было бы неинтересно.

* * *

— Ирочка! — выскочила в прихожую мать. — Господи, ты вернулась!

Она бросилась обнимать дочь, хотя до сих пор теплых чувств между ними не было. Каждый варился в собственном соку. Ирина тоже рванулась к матери, только сейчас поняв, как плохо ей было в эти Дни.

— Они отпустили тебя? А где Глеб? Это папа настоял, чтобы он отпустил вас, — говорила ей мать, ведя в комнату.

Ирина ничего ей не ответила. Да и что она могла сказать? Что отец у них по большому счету тряпка и постоянно от кого-нибудь зависит? Или о том, что плачет она не потому, что ей было плохо у Нерона, а потому, что простилась с человеком, вызвавшим у нее неизведанные чувства?

Как только Ирина подумала о Малыше, ей захотелось снова заплакать. Но тут ей пришла в голову мысль, что она может хоть чем-то помочь ему. Ведь у них один враг, Нерон. Если она сейчас расскажет матери, потом убедит отца, что Глеба убили люди Нерона по его приказу, отец вынужден будет что-то против него предпринять. И отвлечет внимание Нерона на какое-то время.

— Мама, звони папе, Глеб убит, — резанула она напрямик матери. А та, охнув, сразу упала в обморок.

— Как убит? — спросила она, немного придя в себя.

— А вот так, эта сволочь приказала ему ничего не давать, вот он и не выдержал.

— Чего не давать?

Ирина забыла, что мать не знала о слабости Глеба, ей никогда не было дела до детей. Она была озабочена своим внешним видом, количеством морщин, цветом своей кожи, отношениями со своим молодым другом. Ее реакция на то, что сына убили, была для Ирины открытием. Она даже не предполагала, что мать будет так переживать.

— Глеб был законченным наркоманом, мама, — сообщила ей Ирина. — А если наркоману не давать вовремя дозы, он может загнуться. Не выдержит сердце или произойдет что-то другое. В конце концов, он может просто сам себе разбить голову, чтобы не мучиться.

— Господи, что же это такое? — шептала мать. — Почему, зачем, за что?

Ирину ее причитания сейчас не трогали. Раз у нее появилась ясная цель, ради которой надо действовать, все отошло на задний план.

— Где отец? — спросила она. — Он тебе говорил, где сегодня будет?

— Не знаю, — растерянно ответила та. — Он уехал утром, и все.

Ирина поняла, что отца ей придется искать самой. Так уж повелось, что отец лишь соблюдал видимость семейной жизни для прессы, а на самом деле и у него, и у взрослых уже детей, и у жены были свои интересы и свои секреты.

Она пошла в кабинет отца и начала оттуда звонить по известным ей телефонам. К ее удивлению, отца она поймала сразу в его кабинете в мэрии.

— Папа?!

— Ириша? Где ты? Ты дома? С тобой все в порядке?

К дочери у мэра было особое отношение, не то что к сыну. Ирина до боли напоминала ему ту женщину, в которую он по молодости влюбился до бессознательного состояния. И которая спустя двадцать пять лет стала ему абсолютно безразлична. Речь шла, естественно, о его жене и матери Ирины. Ирину он всегда баловал, холил и ради нее готов был перешагнуть через многие барьеры.

— Папа, слушай меня внимательно. Если ты сейчас не сделаешь то, что я тебя прошу, больше ты меня не увидишь, — сказала она ему. — Я дома, жива, со мной все в порядке, меня спас какой-то очень хороший человек. Но Глеба больше нет, и в его смерти виноват только Нерон. Я хочу, чтобы ты хоть раз в жизни оказался настоящим мужчиной и совершил достойный этого звания поступок. Я хочу, чтобы ты как мэр отдал приказ, и милиция арестовала его. Ты понял меня?

Еще никогда дочь не говорила с ним таким тоном. Мэр понял, что Нерон так ее допек, что дальше некуда. И все равно в первую очередь в нем заговорил политик и дипломат, а не отец.

— Он уже дал мне слово, что покинет город, — сказал он Ирине, — скоро его тут не будет.

— Папа, он убил твоего сына!

Повисла пауза, во время которой до мэра дошло, что речь идет о смерти сына, в которой виноват Нерон. И что отпускать его из города — значит, проявить себя слабым и трусливым человеком. Дочь в таком случае действительно будет иметь полное моральное право презирать его.

— Хорошо, я сделаю это, — пообещал он ей.

Положив трубку, мэр сразу же вновь схватил ее и стал названивать полковнику. Ему надо было срочно переговорить с Кочетковым. Он уже жалел, что был слишком резок с ним во время последнего разговора. Поверил в то, что ему больше не понадобятся услуги этого вора в законе. И ошибся. Кроме Кочеткова, вряд ли кто-нибудь, даже милиция, смог бы взять на себя смелость уничтожить или задержать Нерона. За короткое время пребывания в городе тот успел обзавестись компроматом практически на всех отцов города, и в мундирах, и без таковых.

Но все старания мэра напоминали одуванчик, который сначала представляет собой что-то материальное. Но стоит дунуть на него, и все: летят по воздуху пушинки. Ни полковник, ни он сам не могли отыскать Кочеткова. Из особняка он уехал, из ресторана тоже. Не смогли они отыскать и капитана Серова, который являлся связующим звеном между Кочетковым и полковником. Все словно в воду канули.

Нерон объявился сам. Он позвонил мэру, чтобы сообщить ему пренеприятнейшее известие.

— Я остаюсь в городе, — его тихий смех напоминал шипение кобры. — Я передумал покидать тебя. Мы ведь так любили друг друга.

— Ты сошел с ума, — только и смог ответить мэр. — Ты же обещал мне! Ты что, хочешь, чтобы в городе началась война? Но учти, официальная власть будет на стороне Кочеткова.

— Никакой войны не будет, — тихий смех не прекращался. — Кочеткова больше не существует. Его нет. Он превратился в миф, в пыль, в ничто.

— Как нет?

— А так. Я лично всадил ему в сердце небольшой кусочек металла. Кстати, оно было у него изношенное и больное, и он все равно в скором времени скончался бы. Знаешь, как мало надо человеку для того, чтобы отправиться на тот свет?

— Зачем ты убил моего сына?

— Ты уверен, что это сделал я? — удивился Нерон. — Ну подумай, зачем мне это делать? Ты должен был привыкнуть к тому, что я не делаю ни одного шага просто так. Иначе я не был бы тем, кем сейчас являюсь. Твоего сына мне выгоднее было держать живым, на коротком поводке, чтобы в любой момент предъявить общественности как пример того, что политическая элита у нас в стране вырождается. Мне незачем было его убивать.

— Но ведь он мертв!

— Это тебе сказала Ирина? А ты спроси у нее, почему она так уверена в его смерти. Это она постаралась отправить братца на тот свет. Кстати, он был премерзкой личностью, но ты с ним не имел дела, кроме слов «Добрый вечер, сынок» или «До свидания, сынок, до вечера». Ты когда-нибудь задавался мыслью, насколько может быть противен человек, который увяз в наркотиках?