протянул ему ту «деталь», которая упала на меня во время пряток под койкой. Небольшой, глянцевый куб чёрного цвета. С наклейкой радиоактивной опасности.

Мичлав посмотрел на него, затем перевёл взгляд на меня.

— Это образец топлива, — кротко пояснил я.

— Сам вижу…

Устало чертыхнувшись, он забрал у меня чёрный куб, напялил на босые ноги ботинки, накинул на голову куртку и вышел в плотные сумерки. Видимо, уберёт топливо в коробку-блокиратор.

Когда Мичлав вернулся, снова мокрый и грязный, я повторил:

— Наверное, из-за него я и детерминируюсь. Эта штука лежала у меня под кроватью. Дозы радиации хватило, чтобы всё началось.

— Они за это ответят, поверь мне — те сволочи, которые обслуживали мне машины… — пообещал мужчина, стягивая вновь сырую одежду. — Это они здесь бросили.

Я не ответил и осторожно лёг на подушку. Внизу живота вновь становилось дурно — будто растягивалось и тлело…

Раздражённый и мрачный, Мичлав опустился на кровать. Одеваться он теперь передумал. И не выглядел расположенным к дальнейшей беседе. Я же слишком устал, чтобы пытаться её продолжить. Находка вогнала меня в ступор. Как реагировать на произошедшее, я не знал — хотелось сделать вид, что ничего не случилось вовсе, ведь сил осмыслять это не имелось. Реакция наставника тоже ускользала от моего понимания.

Вот пройдёт какое-то время, и я стану таким же… Или почти таким же. И в моей мощной грудине будет спокойно биться такое же мощное натренированное сердце…

— Что, парень, не слишком удачно получилось, а? — мужчина, оказывается, уже смотрел на меня и заметил, как я его разглядываю.

— Да, конечно, обидно…

— Но мы и это повернём выгодной стороной.

— Вы опять публику имеете в виду? Что моя ценность для прессы только вырастет?

— Не только. Кажется, тебя теперь можно использовать в качестве приманки для зверя в период гона.

— О, Боже…

Отхохотавшись, Мичлав погасил свет.

Ночь я провёл более или менее спокойно — самочувствие выровнялось, удалось спокойно поспать. Но недолго. Передышкой в детерминации не позволили насладиться мысли на логичную тему.

Кусок топлива под кроватью… Я уже говорил, агенам запрещено работать с радиоактивным топливом, да и вообще с источниками радиации, чьё излучение превышает определённый уровень. Именно потому, что это может спровоцировать гипофиз на активную работу, и детерминация начнётся преждевременно. Именно таким образом её запускают и в детерминариях — дозой облучения. А что, если это враг? Ну! Выразился я слишком круто — недоброжелатели, завистники, всякие такие вредители. Не забыть, как смотрели на нас жители Ассоциации охоты — коллеги, так сказать. Мичлавское нововведение сразу выдвинуло его вперёд, по меньшей мере, как рекламный ход (буду скромным, и свои заслуги не преувеличу, валяясь в постели). Может быть, кто-то хочет сорвать эксперимент. Ведь… происходящее со мной — большой риск…

Не спал я из-за этого. Даже хотелось разбудить Мичлава и рассказать о своих догадках.

Утро ознаменовалось наступлением пятого дня. И, как назло, на рассвете напал свинцовый сон. Я слышал, как охотник поднимается, выругиваясь, идёт проверять навигационную, как возвращается, как ревёт за распахнутой дверью ветер.

Очнуться получилось только когда в руку вонзилась игла шприца. После аппаратуры шла моя очередь — наставник приложил тяжёлую ладонь к моему лбу, затем в который раз нацепил диагност. И, видимо, все показатели были в норме — последовала инъекция. Тогда-то я наконец ожил. На волне боли превратился из растения в животное.

— О! Вот и ты. Не дёргайся.

— Я не могу… дёргаться… — прошептал я, еле переведя взгляд на его лицо.

— Тем лучше. Всё, хватит с тебя, — он замотал шприц в отходный пакет. — Ну как ощущения?

— Не знаю… Я думал…

— Ты хоть спишь?

— Не очень. Я подумал…

— Ну а в теле — чувствуешь?

— Да не знаю…

— Ты внимательней. А то нечего будет своим девчонкам рассказывать, герой, — хмыкнув, Мичлав пропал из поля зрения. Койка лихо отпружинила ему вослед.

Я вяло испугался, что не успею озвучить свою мысль. Надо подтянуться-подтянуться!..

— Наставник!..

— А?

— Подойдите…

— Что, последнее напутственное слово будешь произносить?

Но он подошёл и наклонился ко мне, опершись о кровать.

— Я думал…

— Это твоё любимое занятие.

— Мне кажется, это топливо неслучайно тут оказалось…

Мужчина перестал улыбаться. Но тут же продолжил снова, только как-то хищно. Я даже засомневался, а стоило ли начинать изобличения.

— Может, кто-то специально подложил?..

Мичлав усмехнулся.

— И зачем, ты думаешь?

— Чтобы помешать вам… и м-мне…

— Нам, ты хочешь сказать.

— Д-да…

Терпеливо вздохнув, охотник опять сел рядом и с улыбкой покачал большой головой, будто ему надоело обсуждать эту тему ещё вчера, после пары фраз.

— Этот кусок тут оставили придурки-инженеры. Я это тебе уже сказал. Но ты молодец — даже когда так туго соображается, пытаешься шевелить мозгами. Ладно, как-то не охота, чтобы между нами недомолвки оставались, из-за которых ты ещё полезешь разбираться неизвестно с кем. Я знал, что этот кусок тут валяется.

Весь недуг на миг исчез из зоны чувств.

— Да, знал. И не собираюсь вилять, — спокойно пожал плечом охотник. — Нашёл его, когда мы с северо-запада вернулись. Но оставил на месте.

— З-зачем?..

— Надоело смотреть как ты маешься. Выбор — всего два варианта, а ты? К тому же — ты уже облучился за несколько ночей, и детерминация началась бы в любом случае.

— Но… но почему вы мне не сказали?! Ведь мы бы успели поехать в больницу!

— Я посчитал, что справлюсь с тобой сам, — он усмехнулся. — И, как видишь, справляюсь. Раз уж я твой наставник, то должен мальца подтолкнуть тебя в нужном направлении.

До меня стало доходить. Медленно и тяжко, но догадка пробиралась по воспалённым извилинам.

— Это что, только ради того, чтобы я в больнице женский пол не выбрал?..

— Можно и так сказать, парень, в панике тебе могло бы такое взбрести, — Мичлав буднично поскрёб небритую щеку. — А на кой чёрт нам это нужно?

— Кому — нам?.. — попытался повысить я голос. — Какое теперь может быть «нам»?..

— Так, не расходись, — с досадой охотник поморщился.

— Я… я же…

— Ты мой подопечный. Так надо.

— Вам надо!.. Вы хотели, чтобы я стал мужчиной и работал на вас!.. — догадки продолжали волнообразно осенять мой бедный разум.

— И что? Не без этого. У тебя маловато опыта, чтобы видеть, чем это светит, — он говорил настолько спокойно, что у меня поехала крыша! — Ты полюбился публике, полюбился прессе, у тебя есть голова на плечах, ты подошёл мне. Кого ещё я должен искать? И тебе самому здесь сомневаться нечего. Если всё это повернуть назад — ничего хорошего не выйдет для репутации обоих. Зато если