это продолжить — мы на пару до многого доберёмся. Ты не видишь пока перспектив, зато их вижу я. Моему чутью доверять стоит, ты же знаешь.

— Какое к черту «доверять»?! Я вам верил! А вы!..

— Ну? А я? — он терпеливо улыбался.

— Вы обрекаете меня на этот кошмар, на эту боль и риск! Без врачей, без санитарии, без… без выбора!..

— Если бы я не был уверен в том, что справлюсь, я бы не стал этого делать.

— Вы бы не стали! Мне плохо, мне больно — вы видите?! — я подыхаю пятые сутки!

— Так, малыш, ляг. Ляг и успокойся.

Он придавил меня к подушке — я попытался сбросить его руки, но, конечно, не смог. Он отпустил, только дождавшись пока силы мои закончатся, и я перестану извиваться.

— Ладно, парень, — широкая ладонь ободряюще потрепала меня по онемевшему плечу, — переспи с этой мыслью. Конечно, можно было бы молчать и дальше, поберечь твою впечатлительную натуру! Но я в тебе не сомневаюсь — ты увидишь всё так, как надо.

Когда он ушёл, я до крови закусил губу, лишь бы не взвыть в омерзительной тишине модуля…

Глава 16

Но это было только начало тех, пятых, суток. Дождь, дождь, дождь — его грохот уже казался мне невыносимым и сводящим с ума! Мне было плохо! Я дышал только мыслью, что рано или поздно это закончится… Закончится это — а что начнётся потом?

Мне было плохо… Я был в сознании (к несчастью!), но жуткая слабость тянула вниз. Она изломила тело, каждую внутренность — сердце, казалось, перестанет биться, стоит лишь ещё одной капле энергии покинуть меня.

Опять я не мог двигаться, лишь смотрел перед собой горячими глазами и слушал собственное жалобное дыхание. Но голова работала. Что в ней творилось сейчас!

Нет, разговор не окончен! Нет, у меня ещё есть пара вопросов! Я просто не могу поверить, что!.. Как это так — «подтолкнуть меня в нужном направлении»?.. Я что, лежу и умираю от боли только потому, что слишком хорошо пришёлся на эту чёртову должность помощника господина Мичлава? Это мне награда такая?! И за что?! В чём же моя уникальность, ради которой я непременно должен стать парнем?! Публика и пресса меня полюбили — ну надо же! С ним самим сработался — пристрелите меня, когда в следующий раз попытаюсь с кем-то сработаться!

«Если всё это повернуть назад — ничего хорошего не выйдет для репутации обоих».

В этом дело?! То есть опять в публике?

Кипящий котёл памяти начал выплёвывать одну за одной картинки недавнего прошлого. Как меня раз за разом выставляют на обозрение журналистам и под вспышки камер — вытаскивают из-за спины и держат за плечо, чтобы не подумал спрятаться обратно. На фоне тачки, на фоне вида за окном!

«О журналистах и тех, кто их читает — это нужно, это будет всегда вокруг меня и точка».

Публика тобой заинтересуется, публике ты понравишься, не надо пугать публику, люди всегда «причём», внимание начинает прирастать, публика тебе сочувствует, мало в этом мире людей, которые одновременно устраивают меня и нравятся публике, ты теперь обречён стать героем для общественности!!!

Голова будто сейчас лопнет! Со стоном я обхватил её ладонями!

Неужели дело только в этом?! Этот человек всегда крутился в новостях больше других охотников — кроме как о нём, о других мы почти ничего и не знаем — весь этот «эксперимент» просто ради славы? Какие он ещё видит во мне перспективы? Я без него здесь просто подох бы в первый же день! Я никогда сам охотником не стал бы! Вчера я в который раз это продемонстрировал, оставшись без оружия перед квазиантропом! Даже пистолета, положенного к ношению в лагере, у меня при себе не было!

Зато, как же хорошо я получаюсь на фотках и в статьях… Даже Наместник Инсулии дружески хлопает меня по плечу, а его ребёнок следит за новостями обо мне… Соответственно и о моём наставнике…

Но ведь всё было так хорошо! Ведь мы действительно за всё время не имели ни единого конфликта! Все недопонимания разрешались! Он отвечал на любой вопрос, поддерживал в любой неудаче! Не может быть, чтобы только для газет… Не может быть, чтобы я ничего больше не стоил…

Представительскую функцию надо выполнять, ученик всегда сопровождает своего наставника. Этим учеником можно прессовать не только мелкий обслуживающий персонал Ассоциации, но и даже людей правительственного уровня!

Но ведь всё шло так гладко!..

Конечно. Пока ты стоял по стойке смирно, Леока, всё действительно прекрасно шло. Но вот появляется первый спорный момент — о выборе пола — и тебя просто бросают посреди джунглей, чтобы по глупости не попросил детерминолога сделать тебя девчонкой!

Господи, да ведь врачам это вряд ли удалось бы, даже если бы я и попросил… Ведь перемена климата для агенов тем и опасна…

Горький привкус добрых воспоминаний о последних днях рейда заставил зажмуриться до боли в глазах… Ведь я же действительно поверил, я действительно старался, я ведь в самом деле уже решил… Может, это просто затмение какое-то, может, я опять брежу, может, я не понял чего-то?!

Словно в ответ на этот мысленный призыв, дверь модуля раскрылась, и охотник тяжело ступил внутрь. Он улыбался развязно, как обычно, как и каждый день.

— Мичлав! — взвыл я, не давая ему раскрыть рта. — Послушайте…

— Что, поплохело, что ли? — скинув на пороге мокрую куртку, он подошёл ко мне и, хмурясь, испытующе заглянул в лицо. — М-да, ты теперь совсем зелёного цвета.

Он потянулся было к аптечке, но я схватил его за руку.

— Мичлав, скажите, за каким… зачем всё-таки вы это сделали?

Удивившись сперва, наставник теперь с досадой хмыкнул.

— Ты всё об этом.

Я всё об этом?!

— Я тебе уже сказал, парень. Я вижу, какие у нас с тобой могут быть перспективы.

— А почему нельзя было мне их просто расписать?! — шипел я, держась за его широкое запястье, которое даже не мог обхватить пальцами.

— А вот с этим тебе придётся смириться — я тебя посвящаю только в то, что считаю нужным, ясно? Ты мне доверяешь — и я вывожу нас обоих на нужный результат. Подчёркиваю, парень: «обоих» и «на нужный».

Говорил он терпеливо, словно по доброте душевной делая скидку на моё состояние. Но на меня это не действовало.

— Нужный кому, Мичлав? Тоже обоим? — я не отпускал его руку, судорожно сжимая ослабевшие пальцы. — Откуда вы можете знать, ЧТО