подожженного им самим дома, где гибнут запертые им же bad guys). Тем временем у проклятого богача растет дочь — красавица, естественно. В доме появляется учитель-иностранец… Начинается роман (в оригинале с того, что француз убивает страшного медведя, но в уступку "зелёным" в фильме мексиканец пусть медведя спасёт). Однако монстр-отец хочет выдать дочь замуж за своего ровесника, тоже богача и наркомана… Героя преследует полиция, он побеждает всех (сильнейшая сцена: бой в лесу с применением всех видов оружия, включая артиллерию), но не успевает отнять девушку у старых негодяев. Она уже замужем, он бежит за границу".

В журнальном варианте героя г-на Пушкина, впрочем, звали Островский. Тогда автор не скрывал, что намекал на известную историю Николая Островского. Они были знакомы, разумеется — и нам известна история, послужившая причиной тяжёлой болезни извеченного в сражениях героя. Однако, не военные раны, привели Островского к затворничеству. Именно после дуэли с министерским секретарём Фадеевым (повлекшей тяжёлое ранение позвоночника) писатель оказался на многие годы прикован к постели.

Пушкин как бы романтизирует любовную историю Островского, но захватывающий сюжет привёл к тому, что больного Островского засыпали письмами, часто — нескромными.

Поэтому из соображений приличий фамилии были заменены. Из того, что просочилось в печать можно понять лишь отрывочную, пунктирную линию сюжета — "Жизнь Марьи Кирилловны. Смерть Верейского. Вдова. Англичанин. Свидание… Развязка".

Итак, настоящий детектив повязан с happy end, так же как красавица-вдова обречена на свадьбу. Нам интересно, что история Островского-Дубровского — это история русского Робин Гуда. Благородный английский разбой всегда оканчивается русским бунтом — бессмысленным и беспощадным. Естественное желание героя отнять и поделить приводит лишь к сожжённым русским хатам. Трупы солдат внутренних войск валяются по дорогам. Спасена лишь кошка — и c'est toujours а recommencer.

Что ж, будем надеяться, что продолжение скоро воспоследует и справедливость будет восстановлена. Не в жизни, так на страницах первого русского боевика.

Извините, если кого обидел.

06 июня 2010

История про торную дорогу в литературу

Одна красивая девушка спрашивала меня как ей напечататься. Я начал кочевряжится, нервно ломать корочку хлеба (всё происходило в известном заведении "Маяк"), и говорить, что злато лучше. Я описывал свою жизнь под забором в обнимку с крысой, которую завещал мне Эдгар По.

Но про мемориальную крысу — потом.

Но ничего не получалось. В глазах красивых девушек (их там было достаточно, уверяю вас) я выходил каким-то бездушным хранителем крана с настоящей литературной водой, который никому не даёт напиться.

А это всё не так — я, наоборот, похож на пассажира "Титаника", что спиздил с камбуза кусок колбасы и сидит на палубе, философски озирая окрестности. Напьёмся все.

Поэтому я решил сочинить развёрнутый ответ, к которому отсылать желающих. Заметь, дорогой читатель, я никогда не кричал "Прочь, прочь, графоманы"! Всё от того, что я понимаю, что современные писатели не очень-то от графоманов отличаются, а "желание напечататься" — дань инерции.

Вот они, эти соображения — можете ознакомится.

…Ну вот, дело сделано.

Как только ты поймёшь, что из этого ты действительно хочешь, то сразу станет понятно, куда нести твою рукопись. Но про это я расскажу в следующий раз.

Извините, если кого обидел.

07 июня 2010

История про торную дорогу. Ещё одна

Я, как и обещал, написал продолжение рассуждений про торную дорогу в литературу. Так вот вам оно.

Я, собственно, продолжил отвечать на вопросы красивых девушек. На вопросы пожилых некрасивых графоманов, обсыпанных перхотью, я отвечать вовсе не собираюсь. И вот почему — пожилой некрасивый графоман находится на своём месте. Ему лучшей судьбы не надо, да он и так всё знает.

А вот некоторых людей ещё можно спасти от странствия по торной литературной дороге. Ну, или сократить им неудобства на обочине.

Извините, если кого обидел.

10 июня 2010

История про поздравления

Цитата: "Да, я знаю, у меня сегодня день рождения. Если вы хотели сказать мне что-то хорошее, я предпочел бы увидеть это в вашем журнале, а не в своем, — пусть и ваши друзья узнают, какую феерическую гамму чувств ко мне вы претерпеваете. Не надо гипербол — пусть мы с вами знаем, что выражения "самый скромный и одновременно красивый", "кто другой мог бы" и "я до сих пор вся дрожу" являются сущей правдой, но не все в состоянии в это поверить. Сбросьте с истины процентов шестьдесят, а на остальное намекните в осторожных терминах. Так лучше — поверьте мне как рецензенту многочисленных дипломных работ".

Дай Бог здоровья и денег побольше. Ну и книгу. Нет, всё-таки денег. Нет, и книгу тож.

Извините, если кого обидел.

12 июня 2010

История про фестиваль

Посетил сегодня книжный фестиваль и остался в недоумении — сходить ли завтра (Потому что в понедельник точно надо идти и представительствовать). А сегодня-то видел положительного Шишкина и посетил какое-то ужасное мероприятие по электронным книгам.

Извините, если кого обидел.

13 июня 2010

История про ЦДХ

И вновь я посетил книжный фестиваль на Крымском валу. Что-то я туда зачастил, будто на работу. надо завязывать — а ведь придётся придти ещё завтра.

Меж тем поучаствовал в кулинарных дебатах по поводу советской кухни. То есть, о том была ли советская кухня, или же её не было.

Я должен сказать, что многие годы (ещё, собственно, при Советской власти) отстаивал права "советской кухни", но потом отчаялся, сорвал погоны, как какой-нибудь сотник из шолоховского романа, и, заплакав, бежал в родную станицу.

Ведь вопрос о существовании советской кухни упирается в то, что рано или поздно кто-нибудь просит назвать некое её оригинальное блюдо. И тут разговор заканчивается (я, впрочем, нашёл одно — это криль, который был введён в общую кулинарию СССР, да только просочился вон, и ушёл к японцам. — Но это уж из разряда "залезть на шкаф, вытянуть голову в форточку — и вот тогда видно в окне бани голых тётек).

Одним словом, нет оригинального блюда, а то, что научились делать пельмени внутри из чёрного хлеба, а снаружи — из белого, так это не "кухня", а кулинарные практики. То, что противно горскому знакому на шампур насаживается свинина или чебурек превратился в какого-то чебурашку из ларька, так это не рождение кухни.

Равномерное ухудшение блюд не