в поддержке авторитарного режима Дьема в Южном Вьетнаме. В стране с преобладанием буддизма этот режим и офицерский корпус Южного Вьетнама были в значительной степени католическими, не в последнюю очередь потому, что большое количество католиков, около миллиона человек, бежало из Северного Вьетнама. Оппозиция коммунизму в Латинской Америке в 1950-1960-е годы также отчасти может быть связана с католическими проблемами. В Европе свою роль сыграло отношение к Церкви во время гражданской войны в Испании (1936-9 гг.), а позднее - важная роль Папы Иоанна.

 

 

Павел II поощрял отказ от коммунизма, особенно в Польше. Католические лидеры часто выступали против коммунизма, возможно, наиболее прямолинейно архиепископ Браги в Португалии в 1975 году, когда он заявил, что борьба с коммунизмом должна рассматриваться "не в терминах человек против человека, а Христос против сатаны".

Научное переосмысление холодной войны оказалось менее значимым, чем изменение характера общественной памяти. Окончание холодной войны в Европе в 1989-91 годах привело как к резким изменениям в правительственных отчетах о недавнем прошлом, так и к совершенно иным условиям для выражения общественных и частных мнений. Восточноевропейцы считали себя, иногда ошибочно, жертвами коммунистического правления, которые не играли никакой роли в режиме, а коммунизм представлялся как чуждая идеология. Эта тенденция была частью новой Восточной Европы, которая хотела видеть коммунизм законченным; и это широко распространенное желание в значительной степени способствовало идее фундаментального поворотного момента в 1989-91 годах. Кроме того, в результате распада СССР произошло резкое изменение международной обстановки, равносильное разрыву. Западные державы во главе с США смогли решительно вмешаться в ситуацию против государств, которые раньше искали бы советской поддержки, в частности Ирак в 1991 году в Первой войне в Персидском заливе и Сербия в 1995 и 1999 годах в Боснии и Косово соответственно. Действительно, приветствуя аннексию Крыма в 2014 году после плебисцита сомнительной законности, президент Путин сетовал на это, в частности на косовский кризис. Кроме того, в 2000-х годах Ливия, как один из аспектов проблем, с которыми столкнулись бывшие союзники по коммунистическому блоку, сочла полезным искать примирения с Западом. В отличие от нее, Северная Корея, Иран и Сирия стремились обезопасить себя развитием собственного ядерного потенциала, хотя гораздо более критическая интерпретация их решений также не является уместной.6 Полковник Каддафи из Ливии, бывший советский союзник, был свергнут при помощи интервенции НАТО в 2011 году.

Распад СССР в 1991 году и поражение Ирака в 2003 году привели к разговорам о "новом мировом порядке" и "конце истории". Эти триумфальные заявления, включавшие в себя рассуждения о причинах, ходе и итогах холодной войны, основывались на убеждении, что крах СССР стал триумфом демократического капитализма под руководством США и что в будущем не будет столкновения идеологий, способного дестабилизировать мир. Однако, хотя в начале 1990-х годов глобальная политика действительно изменилась, с Россией поступили неправильно, а убежденность в том, что возглавляемая американцами глобальная многосторонность будет работать, к 2014 году выглядела гораздо менее очевидной, чем в начале 1990-х годов. Отчасти такое развитие событий отражало проблемы, с которыми Америка столкнулась (как и Британия в 1919-38 годах) в исламском мире. В 1979-80 годах произошел американский "поворот" на Ближний Восток в ответ на свержение шаха в Иране и возникшую угрозу американским интересам, в частности, в Персидском заливе. Это была новая точка отсчета в американской политике, даже если возрождение конфронтации в Европе и Центральной Америке в последнее десятилетие холодной войны в то время заслоняло ее. В конечном итоге эта точка отсчета. Это привело к "войне с террором", начавшейся в 2001 году, которая отразила способность негосударственных акторов бросить вызов сверхдержаве. Подобная ситуация уже наблюдалась в различных масштабах во времена холодной войны, в частности, в ходе успешного противостояния советским войскам в Афганистане в 1979-88 годах. Она вновь проявилась в проблемах, с которыми американцы столкнулись в Ираке и Афганистане в 2000-х и 2010-х годах.

В то же время это была проблема, с которой столкнулись США в межнациональном порядке, пришедшем на смену холодной войне. Несмотря на понятные вопросы и предостережения ученых и критиков, которые указывали на очень тяжелые экономические, политические и социальные издержки, Запад действительно победил в холодной войне, как отметил президент Джордж Буш-старший. Это была победа, изменившая жизнь многих миллионов людей, в первую очередь в Восточной Европе и Советском Союзе, но не только там. Тем не менее, триумф оказался менее плодотворным, чем казалось вначале. Амбиции и действия России в последние годы, особенно на Кавказе, где в 2008 году было совершено успешное нападение на Грузию, и, в частности, на Украине в 2014 году, вновь пробудили отголоски холодной войны и заставили задуматься о том, действительно ли она закончилась, или же идет новый процесс. Такие предположения легко понять. Более того, политика во время этих кризисов обсуждалась с точки зрения предполагаемых уроков холодной войны, например, была ли она выиграна силой или политическим и экономическим примером Запада8.

И все же, несмотря на разговоры о новой холодной войне в 2014 году, конец Советского Союза и падение его коммунизма привели к серьезным изменениям. Это можно было легко заметить в идеологии внешней политики. Например, идеи о взаимосвязи или взаимоопределении географии и политики в Советском Союзе были мало распространены из-за их кровной связи с "буржуазным национализмом" и фашизмом. Однако в постсоветской России, по мере формирования новой территориальности, эти идеи стали пользоваться широким доверием и популярностью. В частности, это относится к Александру Дугину, полемически настроенному националистическому комментатору, который предложил утвердительный анализ национального пространства и предполагаемых биологических императивов нации.9 Этот национализм был и остается антизападным, что поощряет разговоры о новой холодной войне, развязанной Россией. Однако этот национализм не связан с описанием глобального прогресса и раздоров, как это было в случае с советским воплощением марксистских идей.

Расширение китайского влияния в Южной Азии и Африке также является серьезным вызовом для США, как и признаки китайской воинственности в отношении Японии в Восточно-Китайском море с 2013 года, а в 2014 году - китайский экспансионизм в Южно-Китайском море. Действительно, 1989-91 годы не представляли собой такого разрыва в Азии, который наблюдался в Европе; то же самое можно сказать и о более длительном периоде, начавшемся после смерти Мао в 1976 году. Сегодняшний Китай едва ли похож на Китай Мао, и в Интернете можно найти немало критики в адрес правительства. Однако эта критика все еще контролируется, а Китай - это государство, где коммунистическая партия остается доминирующей, а демократия отсутствует. Более того, Китай стремится сравняться с США