– Он что, напал на нее? Как вы думаете? – спросила Карла; на лице ее отразились душевные муки. – Ни за что себе не прощу. Нельзя было оставлять ее одну.

Эльза покачала головой.

– Даже не знаю, – отозвалась она. – Видишь на полу картину? Возможно, он явился за ней.

Карла выглядела озадаченной.

– Не могла же она убить его из-за картины, – проговорила она.

– Ладно, – вступила в разговор Максин, внезапно сосредоточившись и взяв инициативу в свои руки. – Сейчас некогда думать о том, что тут произошло. Нам надо как можно скорее избавиться от тела. В машине, которую я видела внизу, не было ни души, так что, очень возможно, он приехал один, но я бы не стала возлагать на это больших надежд.

Карла бросила на нее быстрый взгляд.

– Обычно они по одному не ездят, – сказала она.

– Вы видели кого-то еще?

Карла отрицательно покачала головой.

Максин пожала плечами:

– Так или этак, действовать надо быстро.

Но вопреки настойчивому призыву Максин, Карла продолжала упорно смотреть в сторону Кауфмана.

– Но почему картина валяется на полу? – спросила она. – И вся залита кровью.

– Сейчас это не имеет значения, – настойчиво гнула свое Максин. – Давайте же, помогите мне завернуть его в ковер.

Переворачивая тело вместе с ковром и затягивая ковер поплотнее, они упаковали Кауфмана, и Максин с Карлой попытались поднять тело немца, одна за плечи, другая за лодыжки, но оно сразу же обвисло посередине, и пришлось тащить его по полу.

– Кладем, – прошептала Максин; ее всю трясло, но она продолжала командовать. – Нам нужен еще кто-нибудь. Если так пойдет дело, размажем кровь по всему дому. Чтобы его нести, нужно как минимум три человека.

– Давайте я помогу, – предложила Эльза, вставая с дивана.

– Нет, – возразила Карла. – Сбегаю приведу Анну. А вы оставайтесь с госпожой.

– Тогда поторопитесь.

Пока Карла отсутствовала, Максин спросила Эльзу, говорила ли София хоть что-нибудь о том, что здесь случилось.

– Нет, – ответила та. – Она только сказала, что его повесили.

– Кого? Надеюсь, вы не думаете, что она говорила о Лоренцо?

– Все может быть, – вздыхая, ответила Эльза.

– Тогда я не удивляюсь, что она пристрелила этого немца.

– У нее кофточка вся в крови.

– Может, она проверяла, жив ли он. Ей надо переодеться.

Максин оглядела себя:

– Нам всем надо будет переодеться.

Через несколько минут Карла вернулась с Анной, которая ошарашенно посмотрела сначала на кровь на стене и на полу, потом на торчащие из свернутого в рулон ковра сапоги Кауфмана и, наконец, на Софию. Перекрестилась и зашептала, повторяя снова и снова:

– Madonna santa[39].

– Все в порядке? – спросила Максин.

Анна быстро заморгала и сбросила оцепенение.

– Может, в туннель? – предложила она. – Мне нельзя надолго задерживаться. А то я Альберто оставила одного.

Карла потрепала дочь по руке:

– Ничего с ним не случится. Но поторопиться все равно надо. Как только начнется бомбежка, туда к нам придет прятаться вся деревня.

– А что, ваши деревенские там от бомб скрываются? – спросила Максин, вместе со всеми поднимая тяжелый сверток. – Господи, да он, оказывается, тяжелый, кто бы мог подумать.

– Мертвые все тяжелые, – сказала Анна и захохотала, довольная шуткой.

– Тихо ты, – цыкнула на нее Карла, качая головой.

Максин посмотрела на Эльзу, которая сидела рядом с дочерью и нежно гладила ее руку.

– А как они? – спросила она. – Ничего не случится?

– Пока вроде все в порядке, – ответила Карла. – Когда вернемся, я все здесь вымою, приведу в порядок, а ты, Анна, спрячь пистолет.

– Будем надеяться, что союзники появятся здесь раньше, чем немцы хватятся Кауфмана, – сказала Максин. – Надо будет увести машину куда-нибудь подальше и спрятать. Я этим займусь.

– А ключи где взять?

До всех дошла эта мысль одновременно, и Максин закатила глаза к небу.

– Боже мой! Так и будем поднимать его и снова класть на пол? Это же не продуктовая сумка.

– А у вас есть идея получше? – пробормотала Анна.

– Тогда опускаем.

Сморщившись, Максин развернула ковер и даже отшатнулась, увидев безжизненные глаза мертвого Кауфмана. Но, взяв себя в руки, обыскала его карманы.

– Неужели вам не страшно? Вы вся с ног до головы в крови.

– Сожгу одежду после.

– После того, как отведете машину? Или до того? – спросила Анна.

– Хорошо. Ты сжигаешь одежду. А я переоденусь в чистое и отгоню машину. А теперь давайте! Ключи у меня есть. Заворачивайте этого подонка.

Она усмехнулась. В безумии всего, что происходило, черный юмор казался весьма уместным.

– Хотелось бы посмотреть на его рожу, когда она нажала на курок.

Неожиданно послышались некие звуки. Кто-то стучит в дверь или это ветка дерева бьется в окно на ветру? Округлив глаза, все переглянулись, все еще находясь в состоянии страшного напряжения, а страх заставлял их ожидать худшего. Неужели немцы? Так скоро?

– Я хоть закрыла дверь на ключ? – до смерти перепугалась Карла: неужели и вправду забыла, когда бегала за Анной?

– Слишком поздно. Молчите, будто нас нет дома, – приказала Максин.

– Да заперла ты, заперла, – сказала Анна. – Не волнуйся.

Карла сморщилась, неуверенно прислушалась.

– Постойте, нет, тут что-то другое. Нам нужна лампа.

– Да ради бога, раз уж на то пошло, может, заодно и пирог испечем? – съязвила Максин и в отчаянии посмотрела на Эльзу. – Простите, можно вас на минутку? Нам нужна лампа, а принести некому.

– На кухне есть лампа, а спички на полке, – прибавила Карла.

Эльза побежала на кухню и вернулась с зажженной лампой. И они наконец пошли из комнаты.

– Кровь капает, – пробормотала Максин, взглянув на пол. – Тоненький ковер попался.

Карла раздраженно хмыкнула.

– Поздно уже беспокоиться об этом, – проговорила она.

Они добрались до погребов, а там и до сети подземных ходов. Карла знала, куда идти, и вела их уверенно; они тащили труп с трудом, то и дело натыкаясь на стены в проходах, но постарались удалить свою ношу как можно дальше от дома.