Яростно лаяли собаки, а какая-то женщина отчаянно размахивала руками и громко кричала.

– Мои сыночки куда-то пропали! Мальчики мои! Я только на минутку уснула. Кто-нибудь видел их?

София подняла фонарь и осветила испуганные, вытянутые лица, но ясно было, что тех двух ребят, которых она заметила давеча, среди них нет.

– Может, они пошли наверх? – спросила она.

Возле ступенек, скрестив ноги, сидела женщина.

– Нет, – сказала она, – я бы их обязательно увидела.

Мамаша вне себя завыла от горя, а София подошла к Карле и прошептала, что надо искать ребятишек.

– Но, графиня, – сказала та, – что, если в лампе закончится керосин? Его и так уже почти не осталось.

Нет, не хватало им еще этих утрат. Такого допустить было нельзя. София взяла фонарь и сама вошла в один из туннелей.

Максин вернулась в Монтикьелло, решив погостить у Адрианы и поиграть с ее мальчишкой, который теперь уже был дома и очень походил на своего дядю Марко. Она видела это в его улыбке и смехе, в его манере неожиданно становиться серьезным. О Марко она думала постоянно. Она ни на минуту не забывала, кем он был для нее, как много для нее значил, что́ оставил ей после себя, когда ушел из жизни: способность любить, которой она в себе и не подозревала. Вместе с другими местными женщинами Максин без устали трудилась, помогая партизанам, и теперь вместе с боевыми подругами с глубоким волнением ждала прихода союзников на вершине Монтепульчано. Там же находились ее двоюродный брат Давид со своей женой Ларой.

Когда первые британские пехотинцы медленно, крадучись и озираясь, пошли по узеньким улочкам этого древнего городка на вершине холма, а чуть позже на площадь выкатили их танки, в городе поднялась буря радости. Максин стояла с винтовкой на плече, которую достал для нее Давид, и ликовала вместе со всеми, от всей души радуясь тому, что хотя бы здесь умолкли стрельба и взрывы и рассеялся дым сражений. Женщины постарше открыто плакали, глядя на то, как детишки с радостными криками гоняются друг за дружкой и ловят конфеты, которые солдаты бросали в толпу. Женщины помоложе обнимали солдат, целовали их в щеки и поили вином, глядя на них сияющими глазами. Старики хлопали друг друга по спинам, а что касается местных фашистов, они все куда-то подевались, ни одного не было видно. Максин целый час искала их, но с приближением союзных войск все до единого либо сбежали, либо внезапно перешли на другую сторону. Впрочем, в будущем это им все равно не поможет.

Когда день уже подходил к концу, один из британских солдат сообщил ей, что, отступая, нацисты грабили каждый населенный пункт на своем пути, хватали все, что под руку попадется: одеяла, одежду, книги, домашнюю птицу и вообще все съедобное, а также ценные произведения искусства. Максин поняла, что ей срочно надо вернуться в Кастелло и предупредить Софию, пока что-нибудь подобное не случилось и с ними. А все, что немцы не могли увезти с собой, они сжигали или уничтожали.

С тревожными мыслями о прекрасном фамильном доме Софии она вывела свой мотоцикл и, помахав британским солдатам рукой, помчалась вниз по склону. Деревня Кастелло располагалась милях в двадцати пяти к северо-западу от Монтепульчано, если ехать по трассе, но оставалась опасность, что могут подстрелить, поэтому Максин решила ехать проселками. У нее оставалось совсем мало времени до того, как немцы начнут свирепствовать, и сейчас Максин надеялась только на то, что не собьется с пути.

Утром София пошла посмотреть, не пострадала ли ночью от бомбежки башня. В воздухе стоял едкий запах дыма и еще чего-то незнакомого. София вспомнила про двух мальчишек, которых им так и не удалось отыскать. Половина населения деревни вышла на поиски, надеясь, что дети как-то выбрались из лабиринта уже в лесу, в то время как Анна с двумя своими подругами, вооружившись керосиновыми лампами, фонариками и мелками, чтобы отмечать дорогу и потом благополучно выбраться обратно, исследовали подземные ходы.

К вечеру мальчишек так и не нашли, и Карла сидела в их доме, ухаживая за бедной отчаявшейся женщиной. В небе пока все было тихо, и София лелеяла надежду, что наступило долгое затишье, во время которого они успеют найти мальчиков. Она прошла в свою освещенную лампой маленькую гостиную и взяла в руки книгу. Но как ни пыталась читать, не могла понять ни строчки. После каждого предложения сбивалась, в голову лезли посторонние мысли, и приходилось перечитывать строку снова и снова. Впрочем, какое может быть чтение, когда с минуты на минуту ждешь новых авианалетов! Тогда она отложила книгу и принялась за вязание. Ручная работа в таких ситуациях порой помогает, успокаивает, однако сейчас тревога слишком одолевала ее. София много думала о прошлом, о том, что сулит и чего не сулит будущее. Все окна давно уже были закрыты, чтобы в комнаты не попал запах дыма, но ей показалось, что в доме слишком тепло, даже жарко; она отложила вязанье в корзинку, стоящую на столике возле ее вольтеровского кресла, и, открыв окно, высунула голову и прислушалась к стрекоту цикад. В воздухе стало еще теплее, и она вспомнила, как, бывало, гуляли они с Лоренцо июньскими вечерами, когда еще не наступала вечерняя прохлада; приходилось, правда, пару часов отгонять мух, но все равно они наслаждались прогулкой.

Ее размышления прервал мужской кашель. Сердце радостно сжалось, и она быстро повернулась, ожидая наконец-то увидеть Лоренцо.

Но это был не Лоренцо.

Небрежно прислонившись к дверному косяку, перед ней стоял майор Кауфман.

– А-а, это вы… – проговорила она, смущенная и обеспокоенная столь неожиданным визитом. – Вы что, следили за мной? Я что-то не слышала, как вы подъехали. А где ваш шофер?

Он выпрямился и слегка поклонился:

– Прошу простить мое вторжение. Но я стучал.

– Карлы сейчас нет дома.

– И, не услышав ответа, позволил себе войти.

Глядя в его близорукие голубые глаза под очками в роговой оправе, София сдвинула брови.

– Ей следовало запереть дверь на ключ, – сказала она.

– В таком случае мне повезло. А свою машину я оставил ниже по склону, совсем недалеко. Я пришел к вам по личному делу… во всяком случае, я на это надеюсь, если все пойдет хорошо.

– Я полагала, что вы уже где-то далеко. Ведь ваши сейчас отступают, верно?

– Я бы выразился иначе. Происходит перегруппировка сил… а когда закончим, снова пойдем вперед, вот и все. Но мне сначала нужно закончить здесь кое-какие дела.

– Закончить здесь дела? – переспросила София, пытаясь выглядеть равнодушной, но в душе она совершенно растерялась, не понимая, о чем это он, и чувствуя, как у нее пересохло в горле.

– Ну да, – ответил он и улыбнулся, но улыбка его была так же холодна, как и взгляд глаз-ледышек.

– Скоро здесь будут войска союзников.

– Возможно, вы правы, но поймите вот что: они никогда не смогут сокрушить могущество рейха и одержать над нами победу, – сказал он и засмеялся. – Вы что, не понимаете, что это в принципе невозможно?