насыпи. Черная, прогнившая, просевшая. Колеса, намертво вросшие в землю. Её уже, даже если и захочешь, с места не сдвинешь.

— Что-то в этой жизни неизменно словно якорь, — шепнула я, глядя на поросшую черным мхом телегу. — Надеюсь, ее возница уцелел в ту ночь.

— Что? — Хрут чуть склонился, пытаясь разобрать моё бормотание.

— Будь ты проклят, дракон, — шепнула я громче. — Горе делает людей мудрее и более восприимчивыми к чужой беде. Тебя же оно сделало глухим палачом. Нет, не заслужил ты ни жену, ни детей. Твой удел стать таким же безумцем, как и Шафат. Месть, она и не таких ломала!

— Ты меня не знаешь, лера, — рыкнул он уязвлено.

— Зато я вижу твои деяния, — усмехнулась в ответ и отвернулась.

Взгляд невольно нашел два окна на верхнем ярусе замка. Моя комната. Что-то острое словно шип впилось в сердце. Память стремительно воскрешала картины из детства. Какой же счастливой я тогда была. Какой беззаботной.

— Ничего не бойся, лера, — тихо пробормотал Хрут. — У Комира я спросил только одно — останешься ли ты жива. И он показал мне то, о чем я даже и говорить боюсь. Ради такого можно и мерзавцем в твоих глазах побыть. Но поверь, мне сложно идти наперекор своей совести.

— У тебя была возможность меня спасти, но ты поступил, как и эти мерзавцы. И не впутывай сюда ребенка! — Я одарила своего пленителя злым взглядом. — Бедный мальчик даже не осознает, как им играют взрослые. Как его бросает родной дядя, последний живой родственник, способный о нем позаботится.

Хрут лишь тяжело вздохнул и уставился перед собой. Зато нарисовался Шафат. Обогнав нашу телегу, он вдруг остановился и обернулся на меня. Я подавилась воздухом, заглянув в его некогда человеческие глаза. Теперь я поняла, о чем говорил дракон.

Ничего людского там уже не было. Лишь налитые темной грязно-бордовой кровью очи. Моргнув, он вдруг заревел и пошел на меня, попытался схватить, но отшатнулся, напоровшись на клинок Хрута.

— Уймись, зверь, — рявкнул дракон-перевертыш. — Знай место!

— Она добыча, — прорычал чужим незнакомым мне голосом Шафат.

— Но не твоя, — заорал на него Хрут. — Знай свое место, красноглазый.

— Я её пленил! Я убил льва отступника! Я прикончил Тагара Свирепого! — Шафат с силой ударил себя кулаком в грудь.

Я же поморщилась, видя, насколько грязная и рванная на нем рубаха.

Страха отчего-то перед этим несчастным безумным не было. Лишь дикое сожаление и непонимание, как его упустили и не заметили. В какой момент он там на своей полевой кухне в компании двух рыженьких мальчуганов успел тронуться умом?

— Пошел вон, медведь, — снова рявкнул Хрут и спрыгнул с повозки. — Не для тебя ее везли. Не твоя добыча! Пошел отсюда, падаль.

Я замерла, ожидая, что остальные красноглазые ринутся на Хрута за такие слова, но они, казалось, и не замечали, что их сородича оскорбляли. А вот привратники замка откровенно резвились, словно им перевертыши представление показывали и украдкой глазели на меня как на диковинку. Будто я тоже зверушка невиданная. Я в ответ открыто рассматривала воинов Рамси и оценивала их.

Кругломордые маги. С мерзкими ухмылками. На крыс похожие.

Шафат что-то прорычал, но всё же отступил от телеги, чем вернул моё внимание к себе. Во дворе замка отца красноглазый перевертыш смотрелся нелепо и чуждо. Но он был здесь не одинок. Помимо того зверья, что прибыло с нами, я замечала и других. Грязных, лохматых, диких, но все же людей. Во всяком случае, они ими когда-то были. На некоторых даже криво — косо натянутая военная форма магов. Такая несуразица.

— Целое логово, — негромко произнес Хрут, тоже не стесняясь, рассматривая местных. — При всей моей ненависти к императору драконов, но даже он бы не оценил такое непотребство на своих территориях. Одно дело — с помощью этого отребья отбить у нескольких племен золотые прииски. И совсем другое — плодить их скопище в самом центре новой империи. Рамси, кажется, совсем забылся и оторвался от земли. Такое безнаказанным не останется!

— Если только узнают, — внесла я коррективы в его размышления.

— Узнают, Астрид. Шило в мешке не утаишь. А сейчас веди себя предельно тихо. За тобой идет важная делегация. Помни, этим ничего не стоит поднять руку на женщину, так что не провоцируй их. Это всё, о чем я тебя прошу.

— Поздновато ты о моём благополучии призадумался, Хрут, — процедила в ответ.

— Это твоя судьба, Астрид. Ты сама видела здесь Ярвена. Ты знала, что так и будет. И не обманывай себя, видящая. Прими это и не сопротивляйся. Чему уж быть, того не изменить, — с этими словами он отошел на шаг от телеги.

Следивший за нами, мнущийся неподалеку Шафат снова оскалился, глядя на меня.

Не понимая злобы медведя, я пропустила момент появления «великих хозяев» этого запущенного и обедневшего замка. Только услышав давно забытый мерзкий голос, отвернулась от безумного оборотня.

Рамси! Даже мысленно не могла назвать его лердом и уж тем более добавить к его имени наш род — Фахар. Нет, он к нему не принадлежал. Мелкий, завистливый, черный человечек со скудной магией.

Я уж и не помнила какой, столь впечатляющей она являлась.

Глядя на приближающегося невысокого, немного сутулого черноволосого мужчину, лишь смутно могла разглядеть в нем того подонка, что вонзил в тело своего брата кинжал.

Он стал так стар!

На макушке зияла проплешина, на висках торчали длинные седые волоски. Морщины на лице, глубокие и отчего-то отталкивающие. Отвисшая кожа на подбородке... Нос в глубоких щербинах... Время не щадило моего палача, а старость нагло брала свое.

Страх, который я столько лет бессознательно испытывала перед Рамси, вдруг притупился. Совсем не таким я помнила его. Девочкой я видела его и выше, и крупнее. А он тщедушный и плюгавый. Горбатый и откровенно отталкивающий. Неудивительно, что оба его брака были договорные. Какая по любви с таким свяжется? Снаружи урод, а внутри гниль еще похлеще.

Мой детский страх окончательно развеялся.

А может, просто устала бояться и ждать того момента, как снова предстану перед ним. Я ведь всегда