Эстонский политик хотел, чтобы Буш заставил Горбачева начать переговоры о выходе Прибалтики из СССР. Помощники Буша советовали ему проявить участие к прибалтам, но президент дал им понять, что его больше волнует будущее Горбачева, чем независимость Балтии. Он вдруг спросил гостей: «А Горбачев уцелеет? Если бы мы делали ставки, вы бы поставили десять долларов на то, что он уцелеет?» Рюйтель ответил, что для Запада лучшим способом помочь Горбачеву было надавить на него по вопросу о выходе Прибалтики из Союза, это бы укрепило российскую демократию и помогло бы Горбачеву утвердиться. Мери заявил, что Горбачев стал заложником «7000 генералов, мечтающих стать маршалами», а также КГБ, который «всегда держал всю страну под пятой и был главной опорой Горбачева еще при Андропове». Действуя сообща, Запад, Прибалтика и российские демократы могли бы освободить Горбачева от его зависимости от силовиков. Для Буша такая логика была неожиданной, но, поразмыслив, президент США остался при своем прежнем мнении: постепенные изменения, управляемые из союзного центра, были единственным путем преобразования СССР. Вместо того чтобы подталкивать Горбачева к рискованным действиям, которые могли вызвать правый переворот, Буш хотел бы, чтобы движение прибалтов к независимости было более медленным и осторожным[737].

Накануне встречи в Ново-Огарево Скоукрофт попросил экспертов ЦРУ и других ведомств проанализировать ситуацию: что может спровоцировать уход или смещение Горбачева? Кто может прийти ему на смену? Ведущий аналитик ЦРУ по советским делам Фриц Эрмарт решил, что настал момент высказать все, что он думает о советском кризисе. В служебной записке под названием «Советский котел» он писал: «Экономический кризис, стремление к независимости и силы антикоммунизма разрушают советскую империю и систему управления». Централизованная плановая экономика «подорвана безвозвратно» и больше не является «целостной системой». КПСС также распадается на фрагменты. Авторитет Горбачева «обрушился почти до нуля… из-за его политических блужданий и неудач…». Эрмарту представлялся вероятным насильственный румынский сценарий декабря 1989 года, при котором и Горбачев, и Ельцин, возможно, были бы убиты. Согласно другой версии, консерваторы могли устроить «путч» против Ельцина и демократических сил. В качестве возможных исполнителей эксперт назвал Крючкова, Язова, маршала Ахромеева и командующего сухопутными войсками СССР Валентина Варенникова. В любом случае, заключил Эрмарт, СССР либо распадется, либо уже не сможет восстановить свой прежний потенциал сверхдержавы и мировое влияние. В частном порядке Эрмарт считал план Ельцина по выстраиванию новой конфедерации «снизу» более долговечным решением, нежели горбачевский «Союз с доминирующим центром»[738].

Записка была настолько скандальной, что руководство ЦРУ несколько дней не могло решиться отправить ее Скоукрофту. Наконец 29 апреля директор разведслужбы послал советнику президента США переработанный вариант записки, в которую вошли лишь отдельные положения «Советского котла». «Эпоха Горбачева фактически завершилась, – говорилось в записке. – Даже если через год Горбачев останется на своем посту, реальная власть, вероятно, окажется в руках консерваторов или республик. Если же Горбачева сместят в ближайшее время, скорее всего, это сделают сторонники жесткой линии, которые станут править через слабое подставное лицо либо создадут нечто наподобие Комитета национального спасения»[739].

Скоукрофт посчитал документ слишком пессимистичным. В его сознании не укладывалось, как «русские» могут зайти столь далеко в своей иррациональной вражде, что разрушат собственное государство. К тому же на фоне соглашения между Горбачевым и Ельциным, победы Горбачева на пленуме КПСС и прекращения забастовок мрачные сценарии ЦРУ стали выглядеть менее правдоподобными. Эксперты ЦРУ, считал Скоукрофт, симпатизируют Ельцину и недооценивают способность Горбачева выходить сухим из воды, как он это уже не раз делал. Буш согласился с такой точкой зрения[740].

ПРЕЗИДЕНТСТВО ЕЛЬЦИНА

Президентская кампания в России прошла на редкость поспешно. Официально она стартовала в середине мая, когда были зарегистрированы кандидаты, и продлилась меньше месяца. С 21 по 25 мая в Кремле состоялся еще один внеочередной Съезд народных депутатов РСФСР, на что ушли немалые деньги. В течение четырех дней российские депутаты утвердили регламент выборов и ограничили пребывание президента на посту двумя пятилетними сроками. Съезд также утвердил Ельцина и еще пятерых кандидатов в президентской гонке[741].

Самым видным соперником Ельцина стал бывший глава советского правительства Николай Рыжков, которого демократическая пресса окрестила «плачущим большевиком», подтрунивая над его эмоциональностью. Вместе с тем решение Рыжкова вступить в гонку после пережитого недавно сердечного приступа вызывало у многих уважение. Кандидатом в вице-президенты в паре с Рыжковым шел генерал Борис Громов, который руководил выводом советских войск из Афганистана, а затем стал заместителем министра внутренних дел. На пост президента претендовал еще один военный, командующий Уральским военным округом генерал Альберт Макашов. Он яростно критиковал решение Горбачева о выводе советских войск из Восточной Европы и был почти карикатурным воплощением всего, чего так боялись и ненавидели московские либералы – откровенный антисемит и поклонник Сталина, Макашов отвергал программу «500 дней» и выступал против приватизации земли и недвижимости. Еще один кандидат в президенты, Вадим Бакатин, бывший министр внутренних дел, апеллировал к коммунистам, стоящим за реформы. Наконец, председатель кемеровского облисполкома Аман Тулеев баллотировался как представитель рабочих и шахтеров Кузбасса.

Никто из кандидатов не мог соперничать с Ельциным по известности и народной поддержке, однако каждый из них отбирал у лидера какую-то часть электората. Рыжков и Бакатин выступали как центристы, желающие перемен, но в рамках стабильности – они говорили о переходе к рыночной экономике, но обращались к тем, кто боялся шоковой терапии, спекуляций землей и других рыночных потрясений. На популистском фланге Макашов и Тулеев обращались к недовольным беспорядками военным и готовым к забастовкам рабочим, а также простым людям, которые уже давно воспринимали перестройку и парламентские речи как политическую трескотню. Все кандидаты, однако, выступали за сохранение Советского Союза, хотя с изменениями и реформами. Это был вызов Ельцину и его акценту на сепаратизме России.

Неприятным сюрпризом для ельцинской команды стало вступление в президентскую гонку сорокапятилетнего Владимира Жириновского. Он выступал на антикоммунистической платформе, отличался необыкновенной энергией, щеголял научной степенью, знанием восточных языков и юриспруденции. Еврей-отец не помешал Жириновскому стать ярым русским шовинистом. Ходили слухи, не получившие полного подтверждения, что Жириновский занялся политикой с подачи КГБ. Владимир Вольфович мог лишить Ельцина поддержки тех россиян, которые ненавидели партийную верхушку и интеллигенцию и разделяли крайние ксенофобские и националистические взгляды[742].

Геннадий Бурбулис, руководивший предвыборной кампанией Ельцина, полагал, что его соперники были «тщательно отобраны» именно для того, чтобы покрыть все основные ниши советского общества. Во многих регионах и национальных автономиях РСФСР электоральная база Ельцина была гораздо слабее, чем в Москве, –